— Ты! — выдохнула я.

— Я, — согласился он. — Очень занята?

— Сам не видишь? У тебя совесть есть? Сказал, что появишься, и исчез на месяц, ни слуху ни духу…

— Появился же? — рассудительно возразил Цезарь. — Бросай работу и поехали.

— Спятил? Мне еще два часа!

Заметивший нашу беседу бармен многозначительно указал на столик в углу, куда я должна была отнести заказ, потом постучал себя по карману, напоминая про штрафы. Компания в углу нетерпеливо поглядывала на меня.

— Подожди, отнесу заказ и вернусь…

Но Цезарь, похоже, ждать не привык. Поймал меня за талию, встал, отобрал поднос.

— Если все получится — а я в тебя верю, — можешь навсегда забыть о подносах и кружках.

— Ты о чем? — Я раздраженно уставилась на него. — Если я сейчас уйду, меня уволят. Знаешь, как сложно студентке найти работу? Нет уж, если хочешь, чтобы я пошла с тобой, то жди конца смены.

Раздражение вырастало из обиды. Выходит, он нашел меня вовсе не потому, что хочет продолжить знакомство, у него какое-то дело? Схватив поднос, я бросилась к угловому столику и сгрузила пиво. Цезарь поймал меня на обратной дороге, сжав железными пальцами запястье, привлек к себе.

— В твоих же интересах пойти со мной, — повторил он. — Помнишь, что я сказал тебе тогда? У тебя есть шанс проявить себя. Одному очень богатому человеку нужны твои услуги…

— Ах, услуги нужны?!

Это уже ни в какие ворота не лезло! Мало того что ему до меня и дела нет, он еще думает, что я готова с каждым встречным?.. Да пошел ты!

Но, думая про это, я смотрела прямо в его смуглую мускулистую грудь под небрежно расстегнутыми верхними пуговицами рубашки, и это сбивало. Сразу вспомнилось, как я гладила его, взгляд невольно скользнул ниже… Усилием воли я остановила мысли, напомнив про штрафы нерасторопным официанткам. Менеджер лепил эти штрафы направо и налево, так что приличные чаевые к концу вечера заметно таяли. И главное, возмущаться не имело смысла: за дверью стояла очередь студенток, ищущих работу.

Воспоминание о работе охладило меня, я подавила возмущение и смогла ответить вежливо:

— Спасибо, конечно, за предложение, тот вечер был чудесный, но только после работы, о’кей? А сейчас пусти, у меня будут неприятности, если… эй! Ты чего?!

Он вырвал поднос у меня из рук и шваркнул на столик, следом швырнул крупную купюру. И пошел к выходу, расталкивая танцующих, ведя меня за собой, как на буксире. Оглянувшись, бросил:

— Повторяю: для тебя же будет лучше пойти со мной. Честно!

В его голосе было столько уверенности и… черт — еще искренности. Я вдруг почти поверила ему. Поняла, что так будет лучше. Официантка, пфе! Не для меня эта работа, не такого я хочу!

Поэтому, когда у двери на нас внимательно глянул охранник, я сказала:

— Все нормально, Гриша.

— Уверена?

Гриша у нас манерами не отличался, как и богатым лексиконом. Зато отличался любвеобильностью и постоянно приставал к официанткам, которые за глаза называли его мастодонтом. Он был статным, с красивым, хотя и грубым лицом, и большинство девушек не имело ничего против ухаживаний. Не успела я устроиться на работу, как Гриша положил глаз и на меня, а потом попытался положить руки, за что в начале смены схлопотал по морде. Теперь он поглядывал на меня, бегающую по залу с подносами, со смешанным выражением. Взгляд выражал злость и желание немедленно затащить строптивую девчонку куда-нибудь в подсобку.

— А я не уверен, — с этими словами Гриша заступил нам дорогу, и его широченная фигура целиком скрыла проем. — Ты чего ее тягаешь, дядя?

— В сторону, — бросил Цезарь с легкой досадой. Он не отличался хлипкостью, но охранник был лишь незначительно ниже и заметно массивнее.

— Назад сдай! — Гриша вытянул руку, пятерней толкнув Цезаря в грудь. — Это че, похищение людей? Щас ментов вызовем и разберемся, кто ты…

Дальнейшее случилось так быстро, что лишь позже я сумела восстановить в памяти, что произошло. Быстро и еще красиво. Даже изящно! Я как будто стала свидетельницей короткого танца. Рука Цезаря скользнула вверх, потом вбок, и лапища охранника будто отлетела от его груди. Но не просто отлетела — как-то странно вывернулась, хрустнув плечевым суставом, и через миг оказалось, что Цезарь сжимает толстую волосатую кисть, выворачивая руку, а Гриша сгибается, наклоняясь вперед все сильнее. Не выпуская его кисти, Цезарь мягко протанцевал в сторону и нанес два удара — свободной рукой и коленом. Потом своими сильными пальцами снова обхватил мое запястье и потянул за собой, перешагнув через лежащего на полу, утробно мычащего Гришу. В баре зашумели.

Снаружи было темно, горели фонари, мимо проносились машины. Возле тротуара маячил черный автомобиль.

— Ты ему руку сломал! — ахнула я, переводя дух.

— Только вывихнул, — пожал плечами Цезарь. — А ты все-таки упрямая кошка, Аня.

— Не называй меня Аней!

— Почему? — удивился Цезарь. Заслонив дверь широкой спиной, чтобы я не могла вернуться, он скинул кожаную куртку, протянул мне: — Надень, холодно уже.

Дверцы припаркованного «БМВ» открылись, оттуда вышли двое мужчин очень телохранительного вида — костюмы не скрывали, а подчеркивали ширину плеч и накачанных шей. Уж не знаю, как мужики ухитряются накачать шею… Они встали по сторонам от меня.

— Это кто такие? — проворчала я, все еще под впечатлением от стремительной расправы с мастодонтом Гришей.

— Я же сказал: один очень богатый человек предлагает тебе работу. — Цезарь, похоже, начинал терять терпение. — Поехали.

Я покосилась на молчаливых истуканов, возвышавшихся справа и слева.

— Если уж я так вам нужна, то передашь богатому человеку, что я вставлю в счет годовую зарплату официантки. Потому что, считай, меня уже уволили, понял?

После этого я закуталась в его куртку. Было действительно прохладно — а я в короткой юбочке и в футболке.

— Садись наконец в машину, — попросил он. — По дороге все объясню.

В бар можно не возвращаться, мою сокурсницу со свистом выперли за меньшую провинность, чем самовольный уход в разгар смены. Цезаря я знаю худо-бедно — можно и поехать. Я покосилась на шкафов-телохранителей. Если «человек» Цезаря действительно богат — что ж, ему придется компенсировать мне увольнение и это… умыкание. И с самим Цезарем еще поговорю по поводу манер. Ну, посмотрим, что там мне предлагают.

Один из телохранителей на удивление легко скользнул к машине и открыл заднюю дверь. Пришлось забралась внутрь. За мной влез Цезарь, комфортно развалился на мягком кожаном сиденье. Все случилось так стремительно, что я чувствовала себя довольно обескураженной. И держалась напряженно, вспомнив, что вообще-то у меня в предках вроде как демон пробегал. Правда, Цезарь не прыгал на меня с оружием, странных взглядов не бросал — видимо, я все же человек. И если промолчу о позорном демоническом пятне в биографии, то никто ничего и не узнает.