– Может вина? – получив невнятно согласие, Анип направился к старому серванту, – что-то случилось?

– Мать не воспринимает смерть отца как должное, у неё в душе нет скорби, а в глазах нет слёз. Бездушное существо, – парень сжал левую руку в кулак,– не желаю делить с ней дом отца. Хоть бы притворилась, как подобает в таком случае.

– Может она просто скрывает от тебя? – Анип поставил пыльную бутылку вина на стол, – я слышал, что среди родительского поколения аристократов слёзы не в чести.

– Тут не аристократизм всему виной, – Алор мотнул головой.

– А что же? – старик откупорил бутылку, несколько красных капель взмыли в воздух, осев на рубашке Алора, – прошу прощения, командир.

– Она нагуляла пузо, – он стянул рубашку и положил на колени, – его уже видно, но отец последний год почти не ночевал дома. Кого она хотела обмануть, когда клялась в любви к нему, узнав это.

– Так может между походами? Я помню, генерал неделю провел дома, – Анип разлил вино в бокалы, протягивая один собеседнику.

– Генерал не спит с ней больше, она не привлекает его, как женщина. После боя он будто древний старик, который видеть не может баб и мечтает нажраться в кабаке и уснуть. Да, я любил его, но не за это… Возможно, веди он себя как мужчина, мать бы тоже его любила.

Радир открыл глаза и пытался осмыслить все слова, появляющиеся внизу, повернувшись полубоком, чтоб видеть беседующих мужчин. Синие глаза прищурились, разглядывая всё через узкую щель между досок. Мелкие опилки рябили в глазах, вызывая боль в глубине лба. Радир сел на соломе, и задумался. Проблемы Алора казались ему пустяком. Он видел, как сын генерала целыми днями проводил с отцом. Как его учили сражаться, хоть и наказывали, как и всех учеников. А Радир с детства принадлежал самому себе, хоть и тянулся к отцу. Но то ли чрезмерная забота, то ли неохота в обучении сына не позволяли Анипу принимать помощь от сына. Но сейчас не это беспокоило Радира, голова была занята лишь тем, как спасти подругу.

– Попробуйте это вино, – Анип кивнул на бокал, – я готовил его к рождению сына. Вино настоялось больше четверти века и обрело свой истинный вкус, сводящий с ума. Винограда у меня не было, я сделал ягодное, из смородины.

– Спасибо, Анип, – парень сделал мелкий глоток и, улыбнувшись, допил всё, играясь светом луны в мелких трещинах на стенках хрустального бокала, – Что за девушка вызвалась помочь приговоренному полковнику?

– Крестьянка Зарат, – Радир спустился с лестницы и направился к столу, – обычная нищая, сирота и попрошайка, – он нахмурил брови, эмоции стерлись.

– Жаль мне её, полковник не жилец, да ещё и за собой в могилу тащит нищую, – гвардеец покачал головой, – да и перечить королю было безумием, разве только что жизнь такая ей надоела.

– Безмозглая она, – Радир сел рядом с Алором, рассматривая бутылку.

– Радир! – Анип ударил кулаком по столу и нахмурился.

– Он прав, – Алор поставил бокал на стол, – налей ещё.

– В чем же он прав? – Анип наклонил бутылку, из её горлышка потекла темно-красная жидкость с ярким ароматом ягод.

– У неё нет разума, раз она решила спасти приговоренного человека, – гвардеец поиграл жидкостью в бокале и выпил половину, – зачем ему ещё жить? Он дезертир, смертник и в глазах гвардии – убийца, – Алор перемешал вино в бокале, продолжая играть бликами,– подумайте сами, покровителям он уже не нужен. Людям тоже… а если его спасают, значит, кому-то он нужен. Мое предположение, что пророку, – Алор сделал небольшой глоток, а Анип выпил бокал залпом.

В доме повисла тишина, перебиваемая писком мышат за комодом, легким поскрипыванием створок окна и треском остывающего дома. Анип и Алор потягивали вино, а Радир отвращено смотрел на темную, немного густоватую, жидкость в их хрустальных бокалах. Она вызывала презрение у парня. Эта жидкость сгубила половину рода Сартр, подводя их под жестокие законы и в итоге – под топор палача.

– Завтра мы должны отправиться на поиски пророка, – Алор посмотрел на Радира, – точнее, уже сегодня, – гвардеец накинул рубашку и отхлебнул ещё вина, – нужно спать, нечего тратить время на глупые мысли ни о чем, – он тяжело вздохнул и поднялся с лавки.

– Поднимайтесь под крышу, – проговорил Анип, вставая вслед за командиром, – у меня дома хоть и не хоромы, но сон обещает быть крепким.

– Спасибо, Анип, – гвардеец вышел из-за стола и последовал за кузнецом. Чуть отвыкнув от света луны и бликов, он разглядел в темноте узкую лестницу.

Парень лег в углу, не нарушая обычную идиллию хозяев дома. Все-таки гость он незваный, незачем лишний раз тревожить людей. Сняв короткие сапоги, он немного подложил себе солому и лег на бок. Покоя не давал тот снежный мираж по дороге к кузнецу. Прокручивая его в голове снова и снова, командир провалился в сон.

Небо на востоке озарилось оранжевым светом, выходящим за Безымянными пиками. Их силуэты светились и отбрасывали огромную тень на Ильзар, продлевая его ночь больше чем на час. Горячий, уже нагретый солнцем, западный ветер врывался в ворота города, проносясь по его улицам, и минуя ворота низкой второй стены, врезался в стены и окна замка. Ночная тишина комендантского часа разрушалась возгласами домашних птиц, бегающих по торговым переулкам. Плотные тканевые навесы укрывали от дождя драгоценные товары: вяленое мясо, овощи и фрукты с южных полей, дорогие вина из-за Хищного моря, свечи из северного воска и шкуры зверей, сшитые в теплую одежду и одеяла.

На улицах появлялись сонные торговцы, зевая на ходу, а крестьяне направлялись на поля, готовить их к зиме. Ильзар медленно просыпался от ночного сумрака.

– Дитя, ты бы хоть вздремнула, – Гида заглянула в комнату полковника, – а я послежу, чуть что, сразу тебе скажу, – она положила руку на грудь и поклонилась.

– Спасибо, но спать мне нельзя, – девушка налила тёплое молоко в маленький чайник, добавив в него несколько листков ароматной травы, и наклонилась к мужчине, – господин Тетис, пора ужинать.

Мужчина послушно открыл рот, захватив губами носик чайника. Тёплое молоко согревало обожженную холодом глотку, вызывая приятную боль. Оковы, сжимающие шею, будто оттаяли, пуская достаточно воздуха в лёгкие.

Полковник всей душой желал сейчас своей смерти и просветления разума девушки. Ей бы бежать, а она спасает смертника. Даже если она вылечит его, король отдаст приказ убить дезертира, а девушку сослать к стене, куда она вряд ли даже доберётся.

Тихий голос Зарат круглыми сутками звучал в стенах комнаты, она пела полковнику былины, сказки и рассказывала легенды о его же походах, что бы при этом не делала. Постоянная смена повязок дошла до автоматизма, кормление и умывание – всё по солнцу. Как бы девушка не старалась, её действия не делали состояние полковника лучше. Повязки пропитывались кровью, едва девушка успевала их наложить, травяные сборы лишь помогали мужчине спать, не чувствуя всей тяжести состояния.