каким образом работает и мое «чутье», и не только восхищает этим, но и побуждает думать, что в будущем я научусь замечать гораздо больше. Его личные наблюдения не только многочисленны, но и крайне интересны, и причина в том, что он так остро осознает этот процесс, а также, конечно, в том, что он видит гору как «всадника». Хотел бы я подробнее рассказать об этом его искусстве – но это следует оставить для будущей статьи, озаглавленной «Разоблачение кубизма в орософии»[55].

Из других статей в своей области не менее авторитетна та, что написана мистером Спенсером о фотографии. Об этом искусстве я совершенно не способен судить, хотя, полагаю, могу в полной мере оценить его великолепный фронтиспис[56]. Однако можно сказать, что наименее опытный из фотографов-любителей может многому научиться у мистера Спенсера, а опытный фотограф найдет для себя много интересного.

Перейдем к статье о снаряжении. Капитан Фаррар – еще один авторитет, чьи знания нельзя подвергать сомнению в тех случаях, когда они доказаны практикой альпинизма. И его статья полна полезной информации о том, какое снаряжение самое лучшее и как его достать. Однако в деликатном вопросе комфорта ботинок есть области, где невозможно установить непререкаемые законы. Мы все можем согласиться, что они должны облегать подъем ноги, быть просторными в носках и иметь узкие ранты[57]. Но все ступни индивидуальны, и, когда дело доходит до проверки пальцев ног на то, что у них должно быть место, чтобы «сгибаться внутри ботинка», возникает подозрение, что мнения могут отличаться. Со своей стороны я не могу сказать навскидку, будут ли мои пальцы сгибаться или нет. Но я подозреваю, что они не согнутся, и мне будет жаль, если смогут. И я могу сказать, что перепробовал разнообразные стельки – из пробки, кожи и, неоднократно, из волокна. Однако в противоположность практике, рекомендованной капитаном Фарраром, я пришел к решению полностью от них отказаться. А по вопросу гвоздей для скалолазания[58] тем более нельзя ожидать, что найдут согласие хотя бы два альпиниста. И я уверен, что и со мной никто не согласится. Трикони[59], несмотря на все, что можно сказать в их пользу, действительно изнашиваются – до отвратительно гладкой твердой поверхности, которая может обеспечить сцепление с чем-то вроде пудинга, но не с поверхностью, достойной зваться скалой. И все же у них есть совершенно особые преимущества. Соответственно, я предпочитаю «коктейль» – подборку из самых красивых шипов для обуви, художественно выстроенную с учетом всевозможных непредвиденных обстоятельств. И, наконец, одежда, которую невозможно стандартизировать! Ибо одежда опять же индивидуальна, что мистер Янг признает первым, поскольку с разрешения капитана Фаррара вносит некоторые «альтернативные предложения», являющиеся бесценным свидетельством его личных привычек. Признаюсь, я согласен с обоими, но в то же время ни с одним из этих опытных альпинистов, и надеюсь, что никогда не наступит время, когда я должен буду полностью согласиться и с тем, и с другим. Ибо тогда я буду вынужден, с одной стороны, надеть жилет – вещь, в которую я мог заставить себя облачиться, только промерзнув до костей в ледяной альтернативе адского огня. Или, напротив, отвергнуть моего самого теплого друга – благословенную рубашку. И в любом случае мне пришлось бы отказаться от моих брюк-гольф, последней бесспорной отрады, и, боюсь, даже от неприкосновенного запаса в моем рюкзаке – рубашки из тонкого шелка.

Остается упомянуть еще одну главу, мистера Ланна, посвященную альпинизму на лыжах. Она достойна восхищения за то, что он излагает большой объем материала в сжатом виде и дает наглядное представление о самом интересном в нем. Поскольку я никогда не бывал в Альпах зимой и не собираюсь кататься там на лыжах летом, я ничего не добавлю. Следует надеяться, что региональные статьи найдут свою оценку и критику в будущем номере этого журнала или в более крупном и роскошном издании, что будет создано объединенной волей альпинистских клубов. Тем временем мистер Янг все еще восседает на престоле горы Олимп и одинаково устал и от восседания, и от вида. Он, конечно, спустится тем способом, который описывает. И его читатели, следовавшие за ним по этим высотам, будут спускаться с сожалением, но все же в восторге, пробираясь через страницы его соавторов, от гор Шпицбергена до пиков Новой Зеландии. Они скатятся вниз, единые, «словно спицы вращающегося колеса без обода», в «радости быстрого и легкого взаимодействия», веселые и счастливые, умудренные, но не возгордившиеся, ни капли не уставшие, готовые, встретив его улыбку на равнинах, снова воспламениться жаждой гор – настоящих гор, разумного приключения и надежных товарищей.

* * *

Рецензия на «Альпинистское ремесло» Джеффри Уинтропа Янга

Журнал Клуба скалолазания, декабрь 1920 года.

Глава третья. Победа над собой

Мон-Моди, 1916 год

Экспедиция, описанная на следующих страницах, стала кульминационным событием для трех здоровых мужчин в чудесном августе 1911 года. Группа состояла из Р. Л. Г. Ирвинга[60], Гарри Тиндэйла[61] и Дж. Мэллори, автора сего повествования. Они считали, что совершают второе восхождение на Монблан с перевала Коль-де-ла-Тур-Бонд через Мон-Моди. На самом деле это восхождение было, вероятно, третьим. Мы знали только о группе Бюргенера в 1887 году. Они – герр Кюффнер[62], Александр Бургенер[63] и двое других мужчин – начали с бивака[64] на Мон-де-ла-Бренва и проследовали по узкому гребню, пересекаемому перевалом Коль-де-ла-Тур-Ронд[65], возле которого они разбили лагерь на вторую ночь [2]. Их отчет прочно засел в наших головах, как при планировании экспедиции, так и при самом восхождении. Второе восхождение [3], как мы впоследствии узнали, совершили Канцио и Нондини вместе с Анри Брошерелем в августе 1901 года[66]. Полагаю, нечасто член «Альпийского клуба» описывает экспедицию в Альпах спустя несколько лет после события, опираясь только на свои воспоминания. Возможно, это опрометчивая идея. Но поскольку я был полон решимости, то рискнул задействовать необычную литературную форму, отличную от прямого повествования, обычно используемого в журнале для изложения фактов приключений. Но я думаю, что эта форма лучше подходит для передачи отдаленных воспоминаний, среди которых сохранилось мало ясно различимых деталей. К счастью, некоторые детали все еще живы – но они вплетены среди многих мыслей и чувств. Я выбрал этот стиль подачи и по другой причине. В майском номере The Alpine Journal за этот год (1917) я прочел статью моего друга Р. Л. Г. Ирвинга, в которой он рассказал нам о двух молодых