— Маша, привет! — я убедился, что девушка на меня взглянула и махнул ей ручкой.

Маша широко улыбнулась и помахала мне в ответ.

— Иди сюда! Чего там стоишь? — позвал я её.

Девушка подошла и встала рядом со мной.

— Пойдем прогуляемся до леса, — предложил я.

Маша покраснела, как спелый помидор, но закивала в ответ и принялась отряхивать с себя невидимые пылинки.

Да что же это такое? Любое мое предложение принимается ею, как приглашение заняться сексом? Ладно, пусть. Тут её снова ждет облом.

— Хорошо, Никита Васильевич, — согласилась девушка.

Краска с её лица уже схлынула, и мы отправились к воротам.

Через деревянные ворота мы прошли спокойно, но я так и думал, что периметр стены находится чуть дальше. Теперь главное было идти как ни в чем не бывало, не нервничать.

Я чуть ускорил шаг, видимо все-таки был на взводе. Маша шла за мной следом, когда неожиданно взвизгнула.

Я обернулся и увидел ошалело смотрящую на меня полностью обнажённую девушку. Её одежда валялась в метре от нас.

Маша принялась прикрываться, но со стен уже понеслись свист и улюлюканья.

Я метнулся внутрь и схватил одежду девушки.

На всякий случай оглядел себя, со мной все было в порядке. Что случилось я сообразил быстро. Стена пропустила человека, но ничего более. А у меня все же был блат.

Маша быстро одевалась, вся пунцовая, и временами посматривая на меня с какой-то детской обидой. Словно это я стащил с нее одежду перед всем честным народом.

Полностью восстановив свой первоначальный вид, Маша собралась броситься назад в деревню, приняв все это за злую шутку.

Я едва успел крикнуть ей:

— Стой!

Но девушка уже стояла по ту сторону стены снова абсолютно голая. Свист и крики со стен были громкими, и, мне кажется, сильно задевали девушку.

Черт! Я снова схватил одежду и бросился к Маше.

Она дернулась и собралась бежать в чем мать родила, лишь бы подальше от меня. Мне хотелось смеяться вместе с ребятами на стене. Не над Машей, конечно, а над ситуацией, но я понимал, что делать этого нельзя.

Я едва успел схватить девушку за руку. Силой подтащил к себе и прикрыл своим телом от наблюдателей. Маша сначала принялась брыкаться, как норовистая кобылка. Так же сопела и раздувала ноздри, но все же успокоилась и принялась одеваться. Я не стал отворачиваться и поглядывал на обнаженное тело.

Маша была девушкой красивой и с отличной фигурой. Там было на что посмотреть, но я конечно же не имел никакого желания портить отношения с Настей в угоду своим сексуальным фантазиям.

Девушка оделась и фыркнув, зашагала обратно в деревню. Крики и свист на стене стихли. Я видел, как Маша вошла в ворота, вся красная от стыда, даже шея была пунцовой.

Стоило догнать ее и извиниться. Но сперва надо было перенастроить доступ. Не хватало мне еще толпы голых мужиков в деревне. А то, что кто-нибудь куда-нибудь соберется идти, я не сомневался.

Я сосредоточился и все исправил.

Вышел за пределы стены и сделал еще пару шагов для верности. Идти и искать кого-то в деревне, чтобы проверить новые настройки мне было лень, так что я просто позвал парней из стражников, кто был на стене. Мне показалось, что они коротко кинули жребий, кому идти ко мне.

Когда один из них вышел и направился в мою сторону, остальные прилипли к стене и внимательно наблюдали, что же произойдет. Ну словно дети малые.

Парень подошел ко мне, оставшись одетым, как был.

Вот и славно. Теперь все работало, как надо. Осталось только проверить вариант со старостой, но когда вернутся люди с работ или из города я не знал. Но думаю, если что-то пойдет не так, мне сообщат. А пока у меня были и другие дела.

Я вернулся в деревню и поискал глазами Машу. Все же я хотел извиниться перед девушкой за столь неожиданное принуждение к стриптизу. Но ее нигде не было видно.

Следующим пунктом моего назначения был дом Анфисы Петровны. Я очень надеялся, что она смогла разобраться с ножом.

У входа снова сидел Афоня.

— Там Машка, — предупредил меня охранник.

Я кивнул.

Отлично, сразу и этот вопрос решу.

Войдя внутрь предварительно постучав, но не дождавшись ответа, я застал рыдающую на груди мадам девушку.

— Ой, — только и произнес я.

— Проходите, Никита Васильевич, Маша уже уходит.

— Я не хотел, честно. Маша, извини.

Я понимал, что никакой барин не станет извиняться перед своими работниками, но я был другим. Да и Маша не была моей прислугой или работницей. Мне было искренне жаль девушку, но большей слабости я проявлять не собирался. Не падать же мне ей в ноги и вымаливать прощение?

— Вот видишь, Маша, Никита Васильевич не нарочно.

Девушка немного успокоилась и теперь сидела на стуле рядом с Анфисой Петровной и косо на меня смотрела.

— Ну все, девочка, беги. Тебе пора.

Маша поднялась и пошла на выход.

— Все в порядке? — спросил я, когда она проходила мимо.

— Да, — ответила Маша и чуть заметно улыбнулась.

Кажется ей действительно было достаточно моего извинения. Вот и отлично.

Как только дверь закрылась, Анфиса Петровна уставилась на меня с немым укором.

Пришлось объяснять ей, что произошло.

— Вот значит как? — задумчиво произнесла мадам, как только я закончил. — Очень интересно.

— Вы не знаете откуда мой отец взял этот камень?

— Говорил, что привез с Урала, когда к своим в гости ездил.

Я помнил, что там живут наши родственники. И мне вдруг захотелось как-нибудь их навестить. А заодно расспросить, где отец раздобыл артефакт. Было бы неплохо разжиться такими в большем объеме. Мой внутренний хомяк обоими лапками поддержал эту идею, и снова скрылся на втором плане, пока я не решил снова куда-нибудь его отправить.

— Я кое-что узнала от вашего ножа, — как ни в чем ни бывало произнесла мадам.

— Это очень хорошо, — оживился я. — Еще один работающий артефакт никогда не бывает лишним.

— Там снова про ветер.

— И почему я не удивлен?

Анфиса Петровна усмехнулась.

— Ветер из трубы плач.

— И это все? — недоуменно спросил я.

— Пока все. Он очень невнятно бормочет. Там есть что-то еще, но я пока не могу разобрать. Может если еще с ним поработаю, то смогу сказать больше.

Я бы с удовольствием оставил нож у мадам, но что-то меня подталкивало взять его с собой. Не знаю что, но эта мысль настойчиво лезла мне в голову.

— Я заберу его на время поездки, а по возвращении, он снова