Сложно сказать, где находился Меценат в эти страшные мартовские дни после убийства Цезаря, поскольку источники об этом, к сожалению, умалчивают. Однако совершенно ясно, что и сам Гай Меценат и его отец Луций были возмущены подлым убийством Цезаря и весьма обеспокоены сложившейся ситуацией в Риме. Доподлинно неизвестно, был ли отец Мецената цезарианцем. Вероятнее всего, что все же он им был, поскольку позднее принял решение присоединиться к Октавию, наследнику Цезаря, и отомстить за убийство диктатора.

Тем временем Марк Антоний, бывший одним из самых близких соратников Юлия Цезаря, решил занять место убитого диктатора. С позволения вдовы Цезаря Кальпурнии еще в ночь с 15 на 16 марта он наложил руку на архив Цезаря, содержавший в том числе секретные документы, а также конфисковал все денежные суммы, хранившиеся у диктатора. От имени Цезаря Антоний стал издавать законы, якобы найденные среди бумаг покойного, отдавать распоряжения и назначать своих людей на высшие должности. Он пытался руководить государством единолично и даже заставил сенат разрешить ему иметь личную охрану, численность которой довел до шести тысяч человек[97]. Однако Антоний был вынужден считаться с сильной оппозицией в сенате, весьма сочувствующей заговорщикам.

И тут неожиданно для всех в Рим прибыл Гай Октавий Фурин — официальный наследник убитого диктатора. Отец его, тоже Гай Октавий, был римским сенатором, но прожил недолго и умер в 59 году в возрасте сорока двух лет, возвращаясь из Македонии, наместником которой он являлся, так и не успев выдвинуть свою кандидатуру на консульство. Его жена Атия была дочерью Юлии, родной сестры Юлия Цезаря. После смерти своего мужа она через некоторое время вступила в новый брак, и у четырехлетнего Гая Октавия появился отчим — консуляр Луций Марций Филипп[98].

Октавий родился 23 сентября 63 года в Риме, в консульство Марка Туллия Цицерона и Гая Антония Гибриды. С детства он пользовался вниманием со стороны своего внучатого дяди Юлия Цезаря, который следил за развитием мальчика и постепенно привлекал его к политической жизни, назначал на небольшие государственные должности, например, ввел в коллегию понтификов[99].

К середине 44 года Цезарь планировал военный поход против Парфии, желая, очевидно, отомстить за поражение римлян при Каррах. Для этой цели он приказал собрать в Греции около шестнадцати легионов и более десяти тысяч всадников. Октавия Цезарь отправил в эпирский городок Аполлонию, где находился экспедиционный штаб, чтобы юноша готовился к парфянскому походу и посвящал свой досуг занятиям и тренировкам[100]. Вместе с ним в Аполлонию отправились его близкие друзья детства, в том числе Марк Випсаний Агриппа. Некоторые историки не исключают того, что среди друзей детства Октавия мог находиться и молодой Меценат.

Узнав о смерти Юлия Цезаря, восемнадцатилетний Октавий долго колебался и советовался с друзьями, что ему предпринять в сложившейся ситуации. К Октавию прибыли центурионы легионов и наперебой предлагали свою поддержку. Однако Октавий решил пока не обращаться к помощи армии, а прежде разузнать поподробнее, что происходит в Риме. Поэтому он как частное лицо отправился с верными друзьями в Италию, но высадился не в Брундизии (современный Бриндизи), а в порту небольшого городка Лупии в Калабрии[101]. Здесь Октавий сразу стал собирать информацию и налаживать связи с людьми, готовыми поддержать его и оказать необходимую помощь.

Узнав все подробности об убийстве Цезаря и о содержании его завещания, Октавий отправился в Брундизий к стоявшим здесь легионам. Мать и отчим категорически настаивали, чтобы он отказался от опасного наследства и имени Цезаря, но Октавий решил по-своему, и на это у него была веская причина. По сообщению историка Светония, «в бытность свою в Аполлонии он поднялся с Агриппой на башню к астрологу Феогену. Агриппа обратился к нему первый и получил предсказание будущего великого и почти невероятного; тогда Август (то есть Октавий. — М. Б.) из стыда и боязни, что его доля окажется ниже, решил скрыть свой час рождения и упорно не хотел его называть. Когда же после долгих упрашиваний он нехотя и нерешительно назвал его, Феоген вскочил и благоговейно бросился к его ногам»[102]. Таким образом, Октавий уже в юности получил недвусмысленное указание на свое великое будущее.

Войско с воодушевлением встретило юного наследника Цезаря, и Октавий, в соответствии с завещанием, принял новое имя — Гай Юлий Цезарь Октавиан[103]. Последнее прозвище — Октавиан, являвшееся измененным вариантом его родового имени, как раз и указывало на усыновление. Из Брундизия Октавиан 18 апреля отправился в Неаполь, а затем к Цицерону, который в это время находился на своей вилле близ Путеол. Цицерон имел с ним, а также с его отчимом Луцием Марцием Филиппом и зятем Гаем Клавдием Марцеллом долгий и обстоятельный разговор о вступлении в наследство. Октавиан вел себя так обходительно и подобострастно[104], что ему удалось ввести в заблуждение такого прожженного политика, как Цицерон. Полностью уверенный, что Октавиан на его стороне, Цицерон пообещал ему свою поддержку в сенате и народном собрании в обмен на защиту от Антония. По мнению Плутарха, «Цицерона сблизила с Цезарем прежде всего ненависть к Антонию, а затем собственная натура, столь жадная до почестей. Он твердо рассчитывал присоединить к своему опыту государственного мужа силу Цезаря, ибо юноша заискивал перед ним настолько откровенно, что даже называл отцом»[105].

Заручившись поддержкой Цицерона и стоявших за ним заговорщиков, Октавиан отправился в Рим, куда и прибыл в конце апреля с небольшой свитой. Как и положено, он явился к претору[106] Гаю Антонию, брату Марка Антония, и официально заявил о принятии наследства. 9 мая Октавиан был представлен народному собранию и произнес небольшую речь о своем вступлении в наследство, а также поклялся незамедлительно выплатить народу по 300 сестерциев в соответствии с завещанием Цезаря[107]. Затем Октавиан отправился к Марку Антонию, который, желая унизить юношу, заставил его долгое время ждать приема у ворот. Когда же он, наконец, встретился с Антонием и потребовал вернуть бумаги Цезаря, а также дать отчет о потраченных деньгах из запасов диктатора, то в ответ услышал только грубости. Антоний был крайне недоволен беспочвенными, как он считал, требованиями молодого выскочки и заявил, что власть путем завещания не передается и что все деньги Цезаря потрачены[108]. В результате они расстались, будучи уже непримиримыми врагами.