— Но только не с такими людьми, как Акерман. — Крупный мужчина помотал головой. — Он меня пугает.

— Понимаю. Я чувствую то же самое, но только события, которые привели нас к сегодняшнему дню, были запущены несколько лет назад. Это судьба. Хоть и в какой-то степени с нашей помощью, не без этого. Мы оба знаем, что иногда нужны экстремальные действия, чтобы радикально повлиять на чей-то образ мыслей. Мы с тобой спланировали все наилучшим образом, а наши люди знают свою работу. Они тоже лучшие. Ты сам натаскал многих из них. У нас все должно получиться.

Здоровяк откинул голову назад и опрокинул в себя содержимое стакана.

— Да поможет нам Бог, если ты неправ.

Директор пожал плечами.

— Да поможет нам Бог при любом раскладе.

Морин Хилл сидела одна за своим кухонным столом и не отрывала глаз от стула, который прежде был местом ее мужа. В течение сорока двух лет Джек сидел напротив нее каждое утро, когда они завтракали и пили кофе. Мысль о том, что он никогда больше не займет этот стул, продолжала шокировать ее даже после почти двух лет жизни без него.

Они с Джеком многие годы копили деньги, не позволяя себе ничего лишнего, никогда не тратясь понапрасну и не наслаждаясь жизнью. Они планировали начать путешествовать и повидать мир позже. Она хотела побывать в Париже и в Венеции, а ее муж неизменно мечтал об Австралии. Эта супружеская пара надеялась состариться состоятельными людьми и уже тогда позволить себе все удовольствия, в которых они столько лет себе отказывали. Их дети уже стали взрослыми и были для стариков надежными помощниками и защитниками. Но предполагалось, что золотые денечки будут принадлежать только им одним, станут временем наслаждения жизнью и обществом друг друга.

А теперь все эти годы экономии и самопожертвования казались ей совершенно бесцельными. Она поискала в памяти хотя бы один случай, когда они позволили бы себе поесть в хорошем ресторане или провести вечер за самыми простыми развлечениями. Но ничего не вспоминалось.

Диагностированный у мужа рак заставил их круто изменить свою так хорошо распланированную жизнь. Теперь она жалела, что не может повернуть время вспять и все сделать по-другому. Она хотела бы, чтобы они жили сегодняшним днем, а не постоянно смотрели в будущее. Слезы текли по ее щекам, он сожалела, что они не наслаждались отпущенным им временем, думая, что оно никогда не закончится. Морин вытерла слезы и попыталась отвлечься от горестных воспоминаний и сожалений.

С теплой улыбкой она посмотрела на семейную фотографию. Двадцать два внука и внучки, которых она обожала, занимали какую-то часть ее времени, но они никогда не смогли бы по-настоящему заполнить пустоту, оставшуюся после смерти мужа, — ничто не смогло бы.

Морин громко вздохнула и взяла со стола роман Дэвида Моррелла в мягкой обложке. Прочитала несколько страниц, но, поскольку легла прошлой ночью поздно, позволив себе насладиться хорошим фильмом по телевизору, ее веки отяжелели и вскоре закрылись. Книга упала на пол, а ее голова склонилась набок, когда она быстро погрузилась в крепкий сон.

* * *

Мужчина с холодными серыми глазами наблюдал за седой женщиной через окно ее кухни. Черная душа, таившаяся за этими глазами, уже предвидела, как она умрет. Акерман заметил, как пристально она смотрела на стоявший перед ней пустой стул, и догадался, что она недавно потеряла супруга и теперь ощущала депрессию и одиночество. Но, сама того не ведая, она уже не была одна. У нее появилась компания.

Ему стало ее жаль. Он знал, что, так или иначе, она уже совсем скоро присоединится к своему мужу и уйдет в забвение. И лишь небольшая группа членов семьи и подруг оплачут ее смерть. А всего через несколько лет о ней будут вспоминать только тогда, когда родственники захотят посмотреть альбомы со старыми фотографиями. Никто, кроме узкого круга самых близких людей, не вспомнит даже ее имени, и она растворится, словно никогда и не существовала.

Но он все изменит. Его присутствие в ее доме гарантированно заставит всех жителей района запомнить, что эта добрейшая бабушка была убита садистом-преступником. Наступит время — а он был в этом уверен, — когда о его преступлениях будут написаны бесчисленные книги. Его будут подвергать психоанализу, а страсть Америки ко всему зловещему поможет этим трудам попасть на самый верх списка бестселлеров.

Большинство станет его ненавидеть, такие, как он, будут им восхищаться, но запомнят все. Даже встретив бесславный конец, он останется жить вечно. А вместе с ним и эта женщина с серебристыми волосами надолго сохранится в людской памяти. Она может даже удостоиться отдельной главы в еще не созданной летописи его преступлений. И хотя эта старушка, как и другие его бесчисленные жертвы, никогда не сможет оценить его дара, убив ее, он обеспечит ей бессмертие.

* * *

Какая-то часть спящего сознания Морин уловила шум в кухне, и она очнулась от сна. Сморгнула нечто вроде паутины, затуманившей взгляд, но ее сердце оказалось совершенно неподготовленным к тому, что она увидела.

Мужчина с холодными серыми глазами сидел на стуле ее покойного мужа. Она задрожала от страха и не смогла найти слов, чтобы заговорить с ним. Одна ее рука лежала на столе и дрожала с такой силой, что заставила вибрировать стоявшую в центре стола декоративную вазу с букетом из лилий и орхидей. Она уже хотела что-то сказать, когда мужчина без предупреждения достал нож и вонзил его в стол прямо сквозь дрожавшую кисть ее руки.

Она закричала от невыносимой боли. Попыталась убрать руку, но та оказалась буквально пригвожденной к поверхности стола. Чем настойчивее она стремилась освободиться, тем острее становилась боль. Она осмотрелась вокруг в поисках какого-нибудь орудия, которое можно было бы использовать против вторгшегося к ней мужчины. По иронии судьбы единственным предметом в зоне ее досягаемости оказалась книга в мягкой обложке, в которой рассказывалось об охоте на серийного убийцу.

— Тсс. Тише, пожалуйста. Нам нужно многое обсудить.

Она дергалась в конвульсиях страха, хотя сумела взять под контроль рвавшиеся наружу крики. Но ничего не могла поделать с коротким, частым и хриплым дыханием или со слезами, брызнувшими из глаз. Между судорожными вздохами она наконец сумела выговорить:

— Кто вы такой? Что вам нужно?

— Меня зовут Фрэнсис Акерман-младший. Я хочу сыграть с вами в одну игру.

Между всхлипами она спросила:

— Почему вы это делаете?

Казалось, Акермана даже несколько озадачил этот вопрос.

— Вы спрашиваете у льва, почему он ест мясо? Почему трава зеленая, а небо голубое? Некоторые вещи просто такие, какие есть, поэтому и я такой. — Акерман встал и подошел к кухонной стойке. Взял с нее таймер для выпечки — белый пластмассовый приборчик с круглым циферблатом. В правом нижнем углу таймера черными затейливыми буквами было написано его название: «Люкс».

Убийца снова сел за стол. Он держал таймер перед ней, вращая его пальцами, словно ни разу не видел ничего подобного.