— Настанет двенадцатое мая — и прощай холостяцкая свобода! Да, Дек, решил остепениться, Эффи — это то, что мне нужно.

— Библиотекарша — с ума сойти! — покачал головой Деклан.

— Специалист по поиску информации, — строго поправил его Реми, но тут же прыснул: — Ну да, библиотекарша, книжный червь. Самый очаровательный на свете, красавица и умница. Я от нее без ума. Серьезно, Дек, я очень ее люблю.

— Рад за тебя.

— А ты все еще переживаешь из-за этой своей… как ее… Дженнифер?

— Джессики. — Деклан поморщился и торопливо глотнул виски, словно желая смыть с языка вкус ее имени. — Честно говоря, мне до сих пор не по себе — отменить свадьбу за три недели до венчания…

Реми пожал плечами:

— Учись во всем находить хорошие стороны. После венчания все было бы сложнее.

— Да уж, — пробормотал Деклан, мрачно уставившись на быстро пустеющую бутылку. — Но, знаешь, мне кажется, если бы мы обвенчались, а на другой день развелись — ей было бы легче. — Он поморщился. — По крайней мере, хуже бы не было, хуже просто не бывает. Кстати, теперь она встречается с моим кузеном Джеймсом.

— Джеймс… Джеймс… Это который с писклявым голоском или другой — с прической, как у Дракулы?

— Ни тот, ни другой. — Деклан невольно усмехнулся. Старый друг Реми ничуть не изменился! — Джеймс — идеальный жених! Пластический хирург, играет в поло и собирает марки.

— A-а, вспомнил! Такой низенький, без подбородка и с ужасным северным выговором!

— Ну да, только подбородок у него теперь волевой и решительный — Джеймс его исправил хирургическим путем. Если верить моей сестре, у него с Джессикой все серьезно. «Есть все-таки на свете справедливость!» — заявила мне сестрица.

— Знаешь, если она так переживает за эту Дженнифер и осуждает тебя, пусть радуется, что не ты станешь ее мужем.

— Джессику. Ну да, я ей так и сказал. — Деклан энергично взмахнул рукой с зажатой в ней бутылкой. — После этого она две недели со мной не разговаривала. И слава богу! Вообще-то я сейчас не самый большой любимчик в клане Фицджеральдов.

— Знаешь, Дек, что я тебе скажу? Не заморачивайся ты на этот счет, живи как хочешь!

Деклан рассмеялся и протянул Реми бутылку.

— Выпьем за легкое южное отношение к жизни!

Он достал из коробки еще кусок пиццы.

— И давай поговорим о чем-нибудь другом. Хочу тебя расспросить об этом доме, я навел о нем справки после того, как мы в первый раз сюда приехали.

— Хочешь сказать, когда два пьяных обормота вломились сюда среди ночи?

— Ну да. Кстати, если не хотим повторить ту ночную сцену, то с бурбоном пора завязывать. Итак, дом был построен в 1879 году, после того как старый особняк сгорел при пожаре. Причины пожара так и остались неизвестными: очень возможно, это было как-то связано с последствиями Гражданской войны.

— Войны против агрессоров-северян! — предостерегающе подняв палец, поправил его Реми. — Не забывай, проклятый янки, ты сейчас по другую сторону фронта!

— Хорошо-хорошо, извини. Так вот, согласно старым документам, Мане скупили задешево землю, оставшуюся без хозяев, и возвели на ней этот дом. Выращивали они в основном сахар и хлопок, сдавали земельные участки в аренду, жили богато и счастливо лет двадцать. У них было двое сыновей, оба умерли молодыми. Потом умер и старик. Дольше всех продержалась вдова, но в конце концов и ее хватил удар. Наследников у них не осталось. Упоминается внучка, но она была вычеркнута из завещания. Дом был продан с аукциона и с тех пор переходит из рук в руки, но по большей части пустует.

— Ну и…

Деклан наклонился к другу.

— Как ты считаешь, здесь могут быть привидения?

Реми извлек из коробки последний кусок пиццы.

— Так весь этот урок истории тебе понадобился для того, чтобы задать один-единственный вопрос? Дружище, из тебя получится отличный новоорлеанский адвокат! А привидения здесь, конечно, есть. — Он отправил пиццу в рот и принялся с наслаждением жевать. — Еще бы им не быть! В любом уважающем себя доме столетней давности непременно обитает фамильный призрак. Ты упомянул внучку, по матери она была Роуз — я об этом знаю, потому что прихожусь четвероюродным кузеном Симонам, а они как раз потомки Роузов. Так вот: мамаша ее, как говорят, сбежала с каким-то парнем, а девочку вырастила родня с материнской стороны. Что случилось с ее папашей, не помню, но можно выяснить. Зато точно помню, что Анри Мане, его жена Жозефина и один из сыновей — не знаю только который — умерли в этом самом доме. Еще бы им теперь не бродить здесь, звеня цепями!

— Как они умерли? Своей смертью?

Реми недоуменно нахмурился.

— Насколько я в курсе, да. А что?

— Не знаю. — Деклан вздрогнул. — Ощущения от дома какие-то… странные.

— Хочешь, подыщу тебе экзорциста? У нас в Новом Орлеане колдуны и экстрасенсы на каждом углу. Приглашу какую-нибудь хорошенькую колдунью, чтобы изгнала призраков и вызвала доброго духа тебе для компании…

— Нет уж, спасибо!

— Если передумаешь, дай мне знать, — подмигнул Реми. — Я с такими специалистами знаком!

К полуночи ни колдуны, ни призраки Деклана уже не интересовали. Все, чего он хотел — принять душ и завалиться спать. От «Джима Бима» приятно гудело в голове: распрощавшись с Реми, Деклан порылся в своем багаже, извлек белье и полотенца и перенес наверх все, что могло понадобиться ему с утра.

Постелив постель — скорее из чувства долга, чем из любви к порядку, — он минут десять постоял под душем, а затем нырнул под одеяло и закрыл глаза, вслушиваясь в нескончаемую колыбельную дождя.

Через минуту он уже крепко спал.

Наверху плакал ребенок.

Странно, но Деклана это совсем не удивило. Что тут такого? Младенцы часто плачут по ночам или когда им заблагорассудится. Вопли младенца не пугали его, скорее раздражали.

Хоть бы кто-нибудь взял его на руки и… что там положено делать с плачущими детьми? Накормил, покачал, сменил пеленки.

В детстве, когда Деклан просыпался от ночных кошмаров, мама или няня, а иногда и отец заходили к нему, гладили по голове, сидели с ним, пока его страх не рассеивался.

Но этот младенец не напуган, он просто хочет есть.

Деклан не понимал, откуда это знает. Просто знал — и совершенно этому не удивлялся.

До того мгновения, пока окончательно не проснулся — голый, весь в поту, стоя перед дверью, ведущей на третий этаж.

Он снова ходил во сне. Такого с Декланом не случалось с далекого детства.

Однако в смутном свете пасмурного зимнего дня нетрудно было объяснить, как и почему это произошло: долгий путь, усталость, жирная пицца, выпивка на ночь и болтовня о привидениях.