– Петр у нас родился и вырос в Грозном. Женился, ребенказавел. Жил себе, жил и даже не подозревал, что живет на чужой территории.Долгие годы дружил с соседями, чеченами, встречали праздники вместе, вместесидели за одним столом, фактически жили одной жизнью. Люди не сами сталиненавидеть друг друга и считать друг друга врагами. Но началась война. Всерухнуло. Кому-то было выгодно поссорить два народа. Жена и ребенок погиблисразу, как только началась война. Мать погибла чуть позже и это было совсем ужстрашно. Мать погибла от рук русского солдата… Он убил ее случайно, понеосторожности… Петр бросился на этого солдата, отобрал у него оружие и вдругувидел совершенно детские глаза, полные отчаяния. Петр не смог убить этогопацана, хотя понимал, что тот вряд ли будет долго жить, потому что в этой войнередко кто остается в живых. Вскоре погиб и отец Петра. Оставшись один, Петрпошел воевать сам. А когда его ранило и он чудом выжил, он приехал в Москву кродной тете, но скоро понял, что никому не нужен… Его лишили всего… Никто непросил у него извинения, извини, мол, брат. Так получилось. Война, сампонимаешь…

Слава надолго замолчал, а потом безнадежно махнул рукой:

– А про меня и говорить не стоит. Со мной все ясно.

– Нет уж, говори, – тихо сказала Светка.

– А чего тут говорить… Бывший военный, а это переводится какбывший нищий. По три месяца задерживали мизерную зарплату. Жена вариларазличные каши. Вместо сливочного масла – маргарин. Мясное по большимпраздникам. Для сына редчайшим лакомством было яблоко. А затем он заболел. Унас не было денег и на лекарства… Жена взяла больного ребенка и ушла к своемубывшему однокласснику… Он был директором коммерческой фирмы. Странно. В школе –двоечник, самый тупой из ребят, а тут… В общем, сына спасли, а жене понравиласьжизнь на широкую ногу. Вскоре она запретила мне встречаться с сыном, а потомпотребовала отказную на ребенка. Ее новый муж захотел его усыновить. Я несогласился. И тут она припомнила мне все: что в школе я был отличником, что ввоенном училище получил красный диплом, а в результате держал семью на каше смаргарином. Она кричала, что я никогда не женюсь, потому что ни одна дура незахочет жить в казенной квартире, перебиваясь от пайка до пайка. Что мойребенок стыдится собственного отца. Что ее нынешний супруг дал им все. Я невыдержал и сказал, что он спекулянт, потому что ничего не производит, ничего несоздает. Он просто покупает подешевле, а продает подороже. Я сказал, что нашаармия обязательно встанет с колен, что наше государство одумается, поймет, чтонельзя экономить на том, кто защищает нашу Родину, потому что может наступитьмомент, когда он продаст эту Родину с голоду… Когда я сказал, что уверен –придет время и все будут жить достойно, она швырнула в меня табуреткой иназвала ублюдком. «Лучше жить с вором и спекулянтом, чем с нищим защитникомотечества!» – кричала она и требовала отказаться от сына. Я этого не сделал. Неотказался от сына. Я отказался от тех принципов, с которыми жил долгие, долгиегоды. Я ушел из армии. Поначалу было тяжело. Больно вырывать из себя мечту,отказаться от дела всей своей жизни. Мне очень нравилось то, чем я занимаюсь.Знаете, иногда мне снится военная форма. Я очень уважаю военных. За их огромноетерпение. Они терпят, а я не смог… – Слава нервничал, но, откашлявшись, все жепродолжил: – Так вот, я хочу выпить за то, что в этой жизни мы нашли другдруга. Пусть кто-то нас осудит, пусть мы действуем вопреки закону… Не судите,да не судимы будете. Спасибо вам всем, что вы есть. Я вас всех очень люблю ивсегда готов прийти к вам на помощь. По первому зову… Давайте не будемругаться. Наша работа рискованная, каждый наш вечер в ресторане может бытьпоследним. Давайте выпьем за собственное благополучие, за благополучие родных иблизких, у кого они еще остались. И, конечно же, за удачу, потому что в нашемделе без нее никак не обойтись.

Мы все встали и, не говоря ни слова, выпили до самого дна.

Заиграла приятная, легкая музыка, шампанское приятнозадурманило усталую голову, и я откинулась на спинку кресла.

– Лер, давай я тебе кусочек утки положу, – заботливопредложил Петр.

– Я Стаса жду. Я с ним обещала поужинать.

– Смотри, а то с голоду помрешь. Уже даже Михалыч за столсел со своими пацанами, Стаса твоего не дождался. Наверно, у него какие-тосемейные дела… Лерка, мне кажется, тебе с ним встречаться вообще не в радость.

– А вот это не твое дело! – одернула я Петра и, чтобысмягчить свою резкость, миролюбиво добавила: – Ну ладно. Давай, положи своюутку, а то я и вправду с голоду умру.

– Если бы, Лерка, ты была моей женщиной и хоть немного меняполюбила, я бы все для тебя сделал… Я бы тебе даже звезду с неба достал.

– Ага, только мне бы пришлось тебе лестницу подставлять…

Я весело подмигнула Светке.

– Лер, давай выпьем по коктейлю «Секс на пляже».

– По-моему, тебе больше не коктейль нравится, а название.

Светка рассмеялась и подозвала официанта. Пока готовиликоктейль, она успела поболтать по мобильному телефону.

– За нас с тобой, подруга, – сказала она, чокаясь со мной. –За таких женщин, как мы. За нашу природную хитрость, то, что мы при желанииможем любого мужика вокруг пальца обвести. Знаешь, кто сейчас звонил?

– Кто?

– Сослуживица из «Радара». Я же с работы сразу после обедаотпросилась, сказала, что от переживаний у меня голова закружилась. Она хотелаузнать, как я себя чувствую, вот и пришлось соврать, что температура подняласьи с завтрашнего дня больничный возьму.

– Что там на фирме-то?

– Да ничего особенного. Все проснулись, живы, здоровы.Директор больше всего переживал, что в шприце помимо снотворного была ещекакая-нибудь гадость. Успокоился только тогда, когда удостоверился, чтоснотворное не принесло никакого вреда его драгоценному здоровью.

– Да в шприце, кроме снотворного, ничего не было…

– Это мы с тобой знаем, а он откуда мог знать?! Он когдапроснулся, сначала матерился на чем свет стоит, а когда узнал, что сейфобчистили, вырвал последние волосы на потной лысине.

– А милицию он вызывал?

– Я не спросила. Слишком подозрительный вопрос. Вообще, помоим расчетам, он в милицию заявить не должен. Это же «черные» деньги, ни покаким документам они не проходили. Поди, объясни их происхождение! У Дмитриядва выхода. Первый – заявить в милицию, но при этом назвать минимальную сумму,якобы лежавшую в сейфе. Так, кстати, делали многие, кого мы грабили. И второйвыход, вообще смириться и молчать.

– И как, ты думаешь, он сделает?