— Хорошо.

Что-то уж слишком быстро она сдалась. Тесса встала, подозрительно глядя на мать.

— Мне нужно ваше торжественное обещание.

Елена открыла дверь и обернулась. На ее губах играла совершенно очаровательная улыбка. Тессу это не одурачило ни на мгновение.

— Дайте слово.

Улыбка померкла.

— Хорошо. Я обещаю.

— Вы не будете внушать, намекать, наводить на мысль или любым другим способом давать Джереду какие-либо советы.

Тессе показалось, что губы матери стали тоньше.

— Я уже сказала, что не собираюсь этого делать.

— И не будете посылать ему записки, воздействовать на него через третьих лиц или связываться с ним какими-либо другими способами?

— Меня не забавляют твои намеки, Тесса. — Ее мать говорила поистине царственно, когда раздражалась. Однако Тесса также знала, что Елена Эстли имела удивительную способность придерживаться буквы своих обещаний, в то же время ловко проскальзывая между слов.

— Я жду.

— Разумеется, — сказала Елена, выпрямляясь. — Даю тебе мое твердое слово. Хотя он заслуживает, чтобы ему оторвали уши.

— Мама…

— Я терпеть не могу этот твой тон. Ты говоришь точно как твой отец, когда начинает поучать всех, — сказала она, признавая поражение. Но не смогла полностью скрыть улыбку, услышав смех Тессы.

— Что, черт возьми, за шум?

Джеред распахнул дверь своей спальни, полный решимости уволить того, кто устроил этот грохот, и немедленно. Проклятие, он заснул всего пару часов назад. Солнце уже стояло высоко в небе. Его лучи ослепляли.

Дорогу ему преградил шкаф. Четыре хеплуайтовских стула, резной столик, чайный столик и рама от огромной кровати — витые столбики, резная спинка и изножье — занимали каждый квадратный дюйм пространства от холла до площадки лестницы.

В этот момент единственная женщина в Англии, которую он особенно не хотел видеть, выглянула из-за великолепного гобелена.

— О, Джеред, мне так жаль, я рассчитывала убрать все это до того, как вы проснетесь, — сказала Тесса, ослепительно улыбаясь. — И почему это, когда надо, время так быстро пролетает? Особенно, когда занимаешься чем-то интересным. Вы не обнаруживали, что оно бежит так же быстро, когда ты занят преследованием того, кем не особенно даже интересуешься?

Он протиснулся мимо шкафа, обнаружил, что заблокирован резным столиком, и поэтому был вынужден просто хмуро посмотреть на нее.

— Что вы здесь делаете?

— Джеред, я решила переделать мои покои. Надеюсь, это не доставит вам неудобств, но я просто не выношу желтый цвет. Это какой-то уж слишком оптимистичный оттенок, вы не согласны? Он как будто приказывает тебе веселиться. Хотелось бы по крайней мере иметь возможность начинать день в том настроении, в каком хочется. Вы так не думаете?

— Вы знаете так же хорошо, как и я, что это не то, о чем я спрашивал. Почему вы не в Киттридж-Хаусе?

— Джеред, я обнаружила, что мое присутствие там совершенно излишне, — ответила она. — Я уверена, что никто из ваших гостей до сих пор не заметил, что я уехала.

— Мой дом что, заражен чумой, мадам?

— Я так не думаю, Джеред. Каждый из его многочисленных посетителей был вполне здоров, когда я уезжала. — Она мило улыбнулась ему. — Ваши друзья ведут себя довольно странно. Они ничего не делают, а только едят и спят. И еще сплетничают с утра до ночи.

— Если они досаждают вам, вышвырните их вон.

— Это ваши гости.

— Они ничьи, мадам. Они просто собираются там, где есть какое-то сборище. Это мелкие дворяне и прихлебатели, чье главное занятие в жизни истощать кошельки богатых. Избавьтесь от них.

— Они не послушаются меня.

— Вы — герцогиня Киттридж. Заставьте их.

— Как? Я действительно сомневаюсь, что они обращают внимание на все, что я говорю. Очень унизительно, что меня называют «маленькой герцогиней» в моем собственном доме, но, честно говоря, я не могу порицать их за грубость. Они всего лишь копируют ваши действия.

Она что, отчитывает его? Только этого недоставало!

— Я только хочу, чтобы они учились у вас всему — и исчезали так же внезапно, как вы.

Она действительно отчитывала его!

— Если мои действия так отвратительны вам, мадам, меня удивляет ваше присутствие в Лондоне. Я не позволял вам приезжать ко мне сюда.

— Я не смогу стать вашим другом, Джеред, если вы настаиваете на том, чтобы отослать меня назад.

— Вы моя жена, а не друг.

— Это одно и то же. Разве Руфь не сказала: «Не проси меня оставить тебя или не следовать за тобой; потому что куда бы ты ни направился и где бы ты ни поселился, я поселюсь там»?

— Она сказала это своей свекрови Наоми. А не своему мужу.

— О-о! — Она заморгала, глядя на него. — Ну, смысл тот же самый, вы так не думаете?

— Нет. И не хочу продолжать этот разговор. Счастливого пути, Тесса.

И с этими словами он закрыл за собой дверь. Возможно, с большей силой, чем было необходимо.

В цирке было слишком шумно. А ведь эта идея показалась неплохим способом отвлечься, когда была предложена. Теперь Джеред жалел, что согласился сюда приехать. Публика была так возбуждена, что было не слышно даже самого себя, а когда ей нравился какой-то номер, рев толпы, топот ног и свист были почти оглушающими.

— Ты мог бы как минимум сделать вид, что тебе весело, — заметила Полин.

Джеред повернул голову, чтобы посмотреть на свою последнюю любовницу. В этот момент он не чувствовал какого-то особенного веселья. И не был в настроении быть любезным.

Она, похоже, тоже ощутила это. Всю неделю он игнорировал ее, ни разу не приехал к ней с тех пор, как женился. Даже эта встреча была случайной с его стороны и, без сомнения, тщательно срежиссированной с ее. Его любовница действовала с напором военного корабля.

Он моргнул, прогоняя воспоминание о своей брачной ночи. Как странно, что они были наполнены смехом. Его собственным, непринужденным, необузданным. Сколько времени прошло с тех пор, когда он смеялся вот так? А нежность? Нужно ли ему вспоминать и ее тоже?

Он надеялся, что Тесса уехала. Рядом шептались его приятели.

— Полин, он такой с самой свадьбы. Женитьба совершенно отвратила его от пищи. — Эдриана Хэмптона, второго сына графа Амхерста, похоже, не удивили новости.

— Он не тот, что был раньше, могу поручиться, но ты видел тот приз, который он отхватил в третьей скачке сегодня днем? Король точно произведет его в рыцари. Я слышал, что королевская казна обогатилась как минимум на тысячу фунтов.