И он стал ее повторять и повторять: «Крошка-кролик скрылся в крупном укропе. Крошка-кролик скрылся в крупном укропе. Крошка. Кролик. Скрылся. В крууупном. Укрооопе».

Крооошка. Крооолик. В крууу… укрооо…

Кррр… Кррр… Хррр…

(Помогло.)

Когда начался новый день, большинство людей еще спали. Некоторые, жившие еще предыдущим днем, выползали из кафе и расходились, качаясь, по домам. А некоторые вообще не задумывались о том, какой сегодня день. Они рылись в мусорных баках и искали что-нибудь полезное.

Недалеко от такого бака в парке спала Лутье. Ей снился ее папа. Он был очень маленьким и вместе с одеялом летел в пропасть. «Пропасть! Пропасть!» — кричал он. Лутье крутилась во сне как сумасшедшая, стараясь удержать папу. Одеяло соскользнуло с нее и упало вниз.

Под деревом лежал Варре, а рядом с ним Тине. Варре снилось, что по небу летает уйма всего. Кровати, газеты, кролики-крошки и много-много укропа. «Как же эти предметы так здорово летают?» — думал Варре. Они же должны падать вниз.

И тут все предметы действительно свалились на него прямо с неба.

— Ай-ай-ай-ай! — закричал Варре и проснулся.

На нем лежало всего лишь одеяло. Спросонья он ничуть не удивился. Подумал, что так и надо. Но потом сообразил, где находится. Там, где нет одеял, зато есть трава, утренняя роса и холодная земля.

Тине тоже проснулась.

— На меня упало одеяло, — сказал себе под нос Варре.

— У меня болят все мышцы, — пробормотала ему в ответ Тине, — все-все мышцы. Не знаю, сколько их у меня, но все болят.

Лутье тоже проснулась. Услышала голоса под деревом. Ей стало страшно.

— Кто там наверху? — прокричал Варре.

Его голос звучал совсем не грозно. Лутье решилась посмотреть вниз.

— А кто вы такие? — осторожно спросила она.

— Мы двое людей.

— Ааа. А я один человек.

— Что ты там делаешь?

— Хочу стать птичкой. Но в гнезде у меня слишком жестко. А вы? Что вы там делаете?

— Мы разыскиваем кое-кого.

— А кто такой этот ваш кое-кто?

— Вообще-то это тайна, — сказала Тине. — Но пока тайна остается тайной, никто не может нам помочь.

— Я очень хорошо умею хранить тайны, — сказала Лутье, — у меня у самой десять тайн.

Она спустилась с дерева.

— Если ты обещаешь никому не говорить, то я тебе расскажу. Но только никому ни слова! Ты хочешь стать птичкой, а у того, кого мы ищем, вернее, у той, кого мы ищем, есть настоящие крылышки. И мы не успели с ней попрощаться.

— Ааа, так это я знаю, — сказала Лутье. — У меня тоже есть знакомая с крылышками. Она спит на этом же дереве, повыше. И она моя тайна. Моя тайна номер десять. Самая большая.

Варре с Тине вскочили.

— Мне срочно надо ее увидеть! — воскликнул Варре.

Он полез наверх и исчез среди листьев.

— Варре, смотри не упади! — крикнула ему Тине.

Варре не упал. Зато через некоторое время на траву свалились две туфельки. Туфельки, которые были малы Лутье. Туфельки, которые еще вчера были велики Птишке. А следом за туфельками показался Варре.

— Вот и все, что я там нашел, — сказал он.

Лутье расплакалась. Она так плакала, что какое-то время даже не могла говорить. Казалось, все накопившееся в ней за прежние годы горе перелилось через край. Тине пыталась задавать вопросы, но Лутье отвечала только «хныыы» или «бвууууу» или «всхлип-всхлип».

Поэтому Варре с Тине подождали, чтобы девочка успокоилась.

А потом стали расспрашивать о крыльях вместо рук, о пальцах на ногах, о голубой пелеринке, о «мими» и «пип». И звали ли эту тайну Птишкой.

Тине вытащила со дна своей сумки две красные туфельки.

Вот, смотри, на самом деле ее место было у нас. Мы нашли ее под кустом.

— Но она была и моей, — сказала Лутье. — Я нашла ее у себя в кровати.

На траве стояли две пары маленьких туфелек.

— Может быть, она где-то недалеко, — сказал Варре.

— Я с ней даже не попрощалась, — сказала Лутье.

— Мы тоже. Поэтому мы ее и разыскиваем. Потому что очень важно как следует попрощаться.

— Можно, я буду искать ее вместе с вами? — спросила Лутье.

Конечно, — сказал Варре, — только мы и сами не знаем, где ее искать. Вот в чем беда. Так что и не знаешь, как к этому делу подступиться.

Птишка была недалеко. Она сидела на водосточном желобе, на доме рядом с парком. В желобе стояла вода и ползали вкусные букашки. Рядом сохла корочка хлеба, кем-то туда закинутая.

Чтобы позавтракать, Птишка легла на желоб. Лицо и пелеринка тут же вымокли.

Потом она удобно уселась, прислонившись спиной к черепице и болтая ногами.

Она видела, как из-за домов встает солнце. Солнце высушит ее. А внизу все было еще в тени.

Солнце медленно выползало на небо, а люди — из своих кроватей. Они спешили на работу. В тот день надо было успеть много-много всего сделать.

На улице, там внизу, под ногами у Птишки, появлялось все больше и больше людей. Кое-кто останавливался и смотрел вверх. Все больше и больше людей останавливались и смотрели вверх. Так всегда бывает. Если кто-то внимательно смотрит вверх, другой думает: там что-то интересное. И тоже начинает смотреть. А потом еще кто-то и еще кто-то. Оглянуться не успеешь, и уже целая толпа смотрит вверх.

Некоторые люди были совершенно уверены в том, что видят две ноги, свисающие с водосточного желоба. Что там сидит человек, который хочет спрыгнуть вниз и перестать чувствовать, что он живет. (Это совсем другое дело, чем когда люди прыгают вниз, наоборот, чтобы острее почувствовать, что живут.)

Другие люди говорили, что это неправда и никакие это не ноги. Это два лоскутка-латки-заплатки, которыми играет ветер, думали они. И ничего тут нет особенного. Так часто бывает. Люди часто видят одно и то же, но совершенно по-разному.

— Там сидит ребенок! — закричал кто-то. — Сделайте что-нибудь! Ведь ребенок упадет вниз! Его надо срочно спасти!

Вдруг все заволновались. И каждый надеялся, что кто-то другой что-нибудь предпримет. Учреждение, на крыше которого сидел ребенок, было еще закрыто. Оно откроется только через три минуты, а тут каждое мгновение на вес золота. Кто-то позвонил в службу спасения. К дому с воющей сиреной подъехала красная с белым машина, но на углу она выключила сирену, чтобы не напугать ребенка, сидевшего на желобе. Потому что от испуга ребенок мог свалиться вниз.