— Понятно, — засмеялась Вика, — то есть ты хочешь сказать, что бессонная ночь оказалась всего лишь зря потраченным временем?

— Не совсем. Вика, — в интонации Леры появились нотки заговорщицы, — а ты не могла бы… не могла бы отпроситься с работы на сегодня? Или хотя бы уйти пораньше?

— Ты хочешь отметить успешную сдачу экзамена по экологии? — с сомнением в голосе поинтересовалась Вика.

— Да нет, не в этом дело! У меня другие планы. И ты мне очень, очень нужна!

— Не знаю, Лера… А что случилось?

— Случилось — все! Я решилась!

— На что ты решилась?

— Уехать жить в Китай! — Настроение у Леры определенно было отличное, чего Вика о себе сказать не могла.

— Может, все-таки проще проспаться?

— Ладно, Вика, я здесь, на кафедре, долго разговаривать не могу. Через полчаса я к тебе подъеду.

Лера повесила трубку, а Вика словно в полудреме долго слушала отрывистые гудки телефонного эфира. С трудом сосредоточившись, она принялась заполнять накладные на отпуск партии мягких игрушек. Лера ворвалась в кабинет спустя минут пятнадцать. Глаза горели мягким, приглушенным светом, припухшие веки разгладились, щеки пылали алым румянцем.

— Прекрасно выглядишь, — похвалила Вика.

— Потому что настроение прекрасное! Вика! — Лера огляделась по сторонам и, недвусмысленно приподняв брови, дала понять, что хочет поговорить без лишних свидетелей. Вика поднялась со своего места и вышла вслед за Лерой в коридор, на лестничную площадку. Та достала из пачки две сигареты, обе прикурила и протянула одну Вике.

— Ты должна пойти со мной, — заявила она тоном, не допускающим возражений, и выпустила из легких ровную струйку голубоватого дыма.

— Я должна пойти с тобой… в адресное бюро? — осенило Вику.

— Ну да! — Лера прямо-таки заискрилась от восторга. — Мы узнаем его адрес для начала. Это же элементарно! Ты помнишь его письмо — то, самое первое, где он рассказывал о себе?

Вика, естественно, помнила это письмо очень смутно, а Лера, как выяснилось, знала его наизусть.

— Там есть фамилия, имя, отчество и год рождения. Ведь этого достаточно для того, чтобы нам дали адрес?

— Ну да, ты же знаешь все, кроме адреса. Конечно, достаточно. А ты… ты уверена?

Лера поморщилась:

— Ну вот, сначала сама уговаривала меня, а теперь сомневаешься!

— Это не важно, сомневаюсь я или не сомневаюсь. Важно, чтобы ты сама…

— Я — сама, — перебила Лера, — конечно же, я сама так решила! Послушай, ведь ты была права — мне необходимо его увидеть! Ведь я как последняя дура влюблена в картинку. Это примерно то же самое, что пять лет безутешно страдать по Рики Мартину…

Вика поморщилась при упоминании этого имени.

— …или Зинеддину Зидану! — выпалила Лера.

— Это еще кто такой?

— Темная ты! Самый знаменитый французский футболист, красавец мужчина, ну да это не важно. Согласись, я нахожусь в похожей ситуации.

— В общем-то да, — согласилась Вика.

— Вот именно! Может быть, я его увижу, и все встанет на свои места, и я пойму, что он мне совсем не нужен, что все это — просто детство, которое так настойчиво не хочет уходить. А если нет — кто знает, может быть, это…

— Судьба! — торжественно заключила Вика.

Эта торжественность в голосе подруги немного покоробила Леру.

— Зачем ты так?!

— Прости, — Вика улыбнулась, — ты все совершенно правильно решила. Тебе просто необходимо его увидеть. А о том, что будет потом, пока не думай.

— Я и не думаю, — заверила ее Лера. — Ну так что, мы идем?

Вика задумчиво поддела ногтем вспучившуюся краску на подоконнике. Маленький бесформенный кусочек, похожий на облако, сразу же отделился от поверхности, подпрыгнул, слетел на пол и забелел островком на темно-коричневой поверхности пола.

— Это что еще за вандализм? Кажется, здесь совсем недавно ремонт делали?! — ненатурально возмутилась Лера.

Вика усмехнулась:

— Ладно, сейчас попробую с начальством поговорить. Вид у меня сегодня и правда не очень свежий. Сошлюсь на болезнь.

Через полчаса они уже стояли в очереди в адресное бюро, и Лера снова возмущалась:

— Взбесились они все, что ли? Почему внезапно всем понадобилось срочно выяснять чьи-то адреса?!

Вика не ответила, тайком наблюдая за подругой. Внешне Лера выглядела спокойно, и только одна Вика замечала, что та слишком часто и нервно покусывает губы, сжимает и разжимает пальцы, растерянно и тревожно оглядывается вокруг. Наконец им выдали маленький клочок бумаги — заявку, на которой необходимо было написать данные искомого человека. Вика сунула в окошко смятую десятирублевую купюру и поспешила вслед за Лерой, которая, уже пристроившись на самом краешке стола, старательным детским почерком выводила имя «Кирилл».

Пятнадцать минут ожидания показались вечностью. Наконец из двери напротив вышла девушка с пачкой квитанций. К ней сразу же бросилась целая куча народу. Лера и Вика были одними из первых.

— Аникеев… Арзямов… Нурмухамедова… — равнодушно и спокойно, на одной ноте, она читала фамилии, написанные на квитанциях, которые тут же буквально вырывали у нее из рук, и наконец добралась до той фамилии, которую с таким трепетом ожидали Лера и Вика: — Туманов.

Старую «хрущевку» на окраине Ленского района они отыскали достаточно быстро. Лере пришлось приложить немало усилий для того, чтобы уговорить Вику подняться на пятый этаж и поговорить с Кириллом — сама она никак не могла решиться на то, что вот так вдруг «свалится ему на голову».

— Пойми, Вика, мне страшно. С каждой секундой я все более отчетливо понимаю, какую глупость совершила. Но ведь назад пути нет, так? Ну пожалуйста, попробуй ты поговорить с ним. Объясни ему все, скажи, что твоя подруга немного сумасшедшая…

— Обязательно, — пообещала Вика, — так и скажу.

И права буду.

«Да, жизнь щедра на сюрпризы. Не знаешь, где споткнешься, а где — взлетишь, кругом — одни повороты, и никогда нельзя заранее предугадать, что тебя ожидает, когда ты шагнешь за этот поворот», — рассуждала Вика, медленно спускаясь вниз по лестнице, словно в тумане, снова и снова прокручивая в сознании все то, что только что с ней произошло. Дверь, обитая старым выцветшим дерматином, серая кнопка дверного звонка, приближающиеся шаги…

Она сразу его узнала, несмотря на то что в последний раз держала в руках его фотографию почти пять лет назад. Он абсолютно не изменился с тех пор — все те же живые светлые, серые с синевой, глаза, жесткий подбородок, высокий лоб… И та же самая прядь непослушных волос, торчащая между ровным пробором и никак не желающая склониться ни вправо, ни влево.