– Не все награды в моем деле измеряются деньгами. Я вовсе не отрицаю, что получаю хороший эмоциональный пинок, когда пытаюсь вытащить кого-то совершенно отчаявшегося из глубокой-преглубокой ямы. Особенно когда все остальные считают это совершенно невозможным. Я обожаю производить впечатление, а публика всегда такая благодарная.

Ну, разве что кроме Форберга.

– Я иногда думаю, не похож ли ты на того барраярского парня, о котором ты мне как-то рассказывал. Ну, того, который дарил всем на Зимнепраздник печеночный паштет. Потому что сам его любил. И вечно огорчался, что никто не дарит паштета ему.

– Меня спасать не требуется. Как правило.

Прошлогоднее пребывание на Архипелаге Джексона было достопамятным исключением. Только вот в его воспоминаниях об этом эпизоде имелась огромная трехмесячная дыра.

– М-мм, не то чтобы спасать. Я имела в виду то, что следует за спасением. Свободу. Ты даришь свободу всем, когда только можешь. Ты поступаешь так потому, что это то, чего ты сам хочешь?

«И не могу получить?»

– Не-а. Просто я люблю риск.

Прибыл обед на двух тележках. Майлз встретил официанта на пороге и немедленно отослал. И они с Таурой занялись милыми домашними хлопотами, расставляя блюда. Каюта была настолько просторной, что стол был не выдвижной, а обычный, намертво прикрученный к полу. Майлз пощипывал еду, наблюдая за Таурой. Процесс кормления Тауры всегда доставлял ему непонятную радость. Это само по себе являлось весьма впечатляющим зрелищем.

– Не пропусти вот эти маленькие сырные пирожки в пикантном соусе, – подсказал он. – Уверен, в них куча калорий.

– Спасибо.

Наступило мирное молчание, нарушаемое лишь мерным чавканьем.

– Удовлетворена? – поинтересовался Майлз.

Таура проглотила кусочек крошечного пирожного в форме звезды.

– О, да!

Майлз улыбнулся. У нее положительно талант быть счастливой, живя одним днем. Преследует ли ее когда-нибудь видение близкой смерти, вьющейся над ней, как ворон?

«Да, конечно, преследует. Но не будем портить себе настроение».

– Что ты подумала, когда узнала в прошлом году, что на самом деле я – лорд Форкосиган? Что адмирал Нейсмит – фикция?

Таура пожала плечами:

– Мне это показалось правильным. Я всегда думала, что ты что-то вроде переодетого принца.

– Это вряд ли! – рассмеялся Майлз. «Боже, избавь меня от императорского трона. Аминь». А может, он лжет именно сейчас. Может, именно адмирал Нейсмит – реальный человек, а лорд Форкосиган – всего лишь маска. Ему так легко давался бетанский акцент адмирала Нейсмита. А гортанный барраярский выговор лорда Форкосигана требовал сознательного усилия. И чем дальше, тем больше. Становиться Нейсмитом так легко, а Форкосиганом так… болезненно.

– На самом деле, – вернулся он к предыдущей теме, уверенный, что Таура не станет возражать, – свобода – это как раз то, чего я вовсе не хочу. В смысле не иметь цели или… или оказаться безработным. – «Особенно безработным». – Мне нужно не свободное время… не считая настоящего момента, – поспешно добавил он. Таура поощрительно кивнула. – Я хочу… мое предназначение, наверное… Быть или стать настолько полностью собой, насколько это возможно.

Например, создав адмирала Нейсмита, чтобы сохранить все те части своей личности, которым нет места на Барраяре.

Он уже думал об этом. Господи, да тысячу раз. Забыть навсегда о Форкосигане, стать просто Нейсмитом. Сбросить финансовые и патриотические оковы Службы безопасности. Стать изменником, зажить в галактике вместе со Свободным Флотом Дендарийских Наемников. Но это билет в один конец. Для фора обладание личной армией – государственная измена. Совершенно незаконная вещь, тяжелейшее преступление. Ступив на этот путь, он больше никогда не сможет вернуться домой.

Но в первую очередь он не может поступить так с отцом. «Граф-мой-отец», все произносится на одном дыхании. Ни за что, пока старик жив и связывает все свои идеи преобразования Барраяра с сыном. В реакции матери он не так уверен. Даже прожив тридцать лет на Барраяре, она бетанка до мозга костей. В принципе у нее не было бы возражений, но она не слишком одобряет военную карьеру. Но и не не одобряет тоже. Просто отчетливо дает понять, что для разумных людей есть гораздо более интересные вещи в жизни. И когда отец умрет… Майлз станет следующим графом Форкосиганом, с майоратом и голосом в Совете графов и каждодневными дурацкими обязанностями… «Живи, отец, живи как можно дольше».

Но ведь есть в нем, в Майлзе, и некоторые глубины, где нет места и адмиралу Нейсмиту.

– Кстати, о памятных спасательных операциях, – вернул его к действительности голос Тауры. – Как поживает твой клон-близнец Марк? Он уже нашел свое предназначение?

По крайней мере Таура не называет его единственного брата толстой маленькой жабой. Майлз благодарно улыбнулся.

– Насколько я понимаю, поживает он отлично. Он улетел вместе с родителями на Зергияр, пробыл там с ними некоторое время и уехал на Колонию Бета. По просьбе матери там за ним присматривает наша бетанская бабушка. Он поступил в университет Силики – города, где она живет – и изучает там, помимо всего прочего, бухгалтерию. Ему, похоже, это нравится. Вот чего я никак не пойму. Мне почему-то казалось, что близнецы должны иметь больше общего, чем обычные братья.

– Может быть, с возрастом у вас появится больше общего.

– Сомневаюсь, что Марка когда-нибудь снова заинтересует карьера военного.

– Да, но, возможно, тебя заинтересует бухгалтерия.

Майлз подозрительно покосился на нее. О, отлично! Она таки шутит. Это видно по хитрым морщинкам в уголках глаз. Но даже когда она посерьезнела, похожие на птичьи следы морщинки все равно остались.

– Ну, если не стану таким толстым, как он…

Майлз медленно потягивал вино. Разговор о Марке навел на воспоминания об Архипелаге Джексона, пребывании в криостазе и последовавших за оживлением проблемах. А также о докторе Дюрона, его криохирурге. Удалось ли клану Дюрона основать клинику на Эскобаре, вдали от их ненавистной бывшей родины? Должно быть, Марку об этом известно. Судя по его посланиям, он по-прежнему переводит им деньги. А если удалось, готовы ли они принять нового, точнее, старого пациента? Очень-очень тайно.

Он может взять долгосрочный отпуск, якобы с целью посетить родителей на Зергияре. А с Зергияра до Эскобара рукой подать. А там он сможет увидеть Вербену Дюрона… А может, ему даже удастся представить это Иллиану как поездку к любовнице. Или по крайней мере преподнести эту версию отцу. Агентам Имперской безопасности неохотно, но разрешали иметь личную жизнь. Хотя если у Иллиана таковая имеется, то это новость. Короткий роман с Вербеной был в некотором роде ошибкой. Случайность. Следствие криоамнезии. Но расстались они, похоже, вполне дружески. Сможет ли он убедить ее заняться его лечением втайне, безо всякой документации, которая может попасть в лапы Имперской безопасности?