А я бы осталась опустошать магазин и его банковскую карту. Чтобы потом с полными руками пакетиков с логотипами известных брендов, довольной богатым уловом, отправиться домой.

Вот только шутки шутками, но мне было ничуть не весело. Было противно и стыдно.

Неловко за свое нищенское положение, в которое я попала по собственной глупости и доверчивости. И стыдно за эту доверчивость и отсутствие ума, которым я раньше так гордилась.

Раздражала холодность во взгляде Платона Александровича, которым он равнодушно скользил по моей фигуре, оценивая очередной комплект одежды. Да что там, она меня просто бесила…

Еще я не понимала, зачем он это делает. Для чего поехал со мной в этот салон, потратив несколько часов своего драгоценного времени. По какой причине сидит и внимательно рассматривает каждый комплект, словно для него действительно важно, как будет выглядеть его помощница. Может быть, и правда важно, поэтому и взгляд такой холодно-оценивающий. А мне от этого с каждой минутой становится все хуже и противнее.

На восьмом или девятом костюме, в который меня обрядили помощницы Амалии, Платон Александрович вдруг негромко велел:

— Выйдите все.

И когда девушки, подгоняемые хозяйкой, гуськом вышли за дверь, встал и направился ко мне. Подошел очень близко, обдавав запахом своего дорогого парфюма. Навис надо мной, подавляя мощной фигурой и негромко поинтересовался:

— Что происходит, Павла Сергеевна? Почему у вас такое лицо, будто я вас каким-то непотребством заниматься заставляю?

— Мне не нужна эта безумно дорогая одежда, Платон Александрович, — хмуро ответила я.

Запрокинула голову, чтобы посмотреть ему в лицо, и уперлась взглядом в тщательно выбритый подбородок. И губы…

Они оказались совсем близко, напротив моих глаз, и были такими… Гладкими на вид, четко очерченными, тведыми… И очень притягательными. Так что, позабыв, что только что злилась на обладателя этих губ, я намертво прилипла к ним взглядом.

Мало того, в голову сразу полезли всякие непристойности с участием меня и этих губ. Разные, во всевозможных позах, ракурсах и положениях. Ужасно привлекательные непристойности.

«Уймись, Павла! — одернула я себя, — О чем ты думаешь! Похоже, слишком давно мужика у тебя не было.»

Я отшатнулась, увеличивая расстояние между нами. Чтобы избавится от этого морока, уставилась взглядом в узел его галстука. Платон Александрович в ответ поморщился, будто встретился с чем-то неприятным, и недовольно процедил:

— Еще раз напоминаю вам, Павла Сергеевна, что ваш внешний вид — это лицо моей фирмы. Моего бизнеса. И я хочу, чтобы это лицо выглядело привлекательно. Поэтому сейчас вы прекращаете разыгрывать из себя непорочную девицу, к которой заезжий купец без спроса лезет под юбку.

Вместо этого вы подойдете к выбору одежды со всей ответственностью, которую я надеюсь видеть в своем помощнике. На работе вам следует работать. В оскорбленную гордость сможете поиграть в свободное время. И с кем-нибудь другим.

С этими словами он спокойно уселся в свое кресло, и позвал Амалию. А я осталась стоять, кусая губы и попеременно то краснея, то бледнея от бешенства и накатившей обиды. И больше всего желая швырнуть эти тряпки хаму в лицо. А потом повернуться и гордо уйти, хлопнув дверью.

Конечно, ничего подобного я не сделала. Молча ушла в примерочную и принялась снимать жемчужно-серое платье, чтобы влезть в следующий наряд.

Пару слезинок, выкатившихся из моих глаз, я записала в длинный перечень своих претензий к бывшему мужу, по вине которого оказалась вынуждена терпеть сегодняшнее унижение.

Пообещав, что однажды спрошу с бывшего за все, а за сегодняшнее особенно, я отдернула шторку и снова вышла под непроницаемый взгляд своего босса. Не проявляя ни одной эмоции, он принялся рассматривать нас с костюмом, словно мы были экспонатами энтомологического музея, а он тем самым ученым, с которым я уже не раз его сравнивала.

— Это можно оставить, — наконец вынес вердикт. И очень-очень вежливо добавил: — Конечно, если вам это нравится, уважаемая Павла Сергеевна.

— Главное, чтобы мой внешний вид соответствовал моему нынешнему статусу и нравился работодателю. Так то, я могу даже робу сталевара примерить, — голосом пай-девочки пропела я и похлопала ресничками в сторону шефа.

— Мне нравится, когда вы такая послушная, Павла Сергеевна, — карие глаза вдруг весело сверкнули. — Главное, чтобы послушав, вы опять не взялись за старое.

— Если своими словами вы хотели испортить мне настроение, Платон Александрович, то зря старались — с этим я и сама отлично справляюсь, — огрызнулась я в ответ.

Минут через сорок, все так же перекидываясь колкостями, мы отобрали мне ещё три офисных костюма, пару деловых платьев и одно коктейльное. На всякий случай, как выразился мой душка-шеф.

Велев доставить все это богатство по моему домашнему адресу, Платон Александрович попрощался с весьма довольной Амалией, и пошел к машине, по дороге сообщив мне:

— Помнится, завтракать и ужинать вы со мной отказались, уважаемая Павла Сергеевна. Поэтому придется пообедать.

— Вы же помните, что я деспот и тиран? Откажетесь, лишу вас премии, — добавил, дернув уголками губ в улыбке. В глазах у него вдруг засветилось довольство, как у сытого кота, только что стрескавшего миску сливок.

«Ох, что-то настроение у босса подозрительно хорошее, точно не к добру» — подумалось мне. И как в воду смотрела. Не успели мы устроиться в машине, как у Платона Александровича зазвонил телефон.

— Да, Маша, — проговорил он в трубку, заставив мое сердце замереть. — Еду обедать… Какие вопросы?… Как хочешь…. Примерно через два часа… Нет, только вечером… Позвони, когда будешь готова, я заеду.

Он повесил трубку, и одновременно с этим тренькнул мой телефон, извещая о вошедшем сообщении. Чтобы ненароком не встретиться с шефом глазами, я уткнулась в экран.

«Думала убежать от меня, киса? Напрасно. Совершенно напрасно, сладкая. Я решил, что хочу тебя обратно. Настраивайся на возвращение к супружеским обязанностям, и приготовься снова быть моей послушной малышкой.» — гласило сообщение, пришедшее с незнакомого номера.

— Гад, — тоскливо ругнулась я, бессильно откидываясь на спинку сиденья. В этот момент мужская рука уверенно забрала телефон из моих ослабевших пальцев и Платон Александрович принялся читать полученное мной сообщение…

Глава 12

— Хм, ваш бывший муж довольно откровенен. Это ведь от него послание? — поинтересовался шеф, прочитав сообщение и даже не думая возвращать мой телефон. Вместо этого он переложил его в другую руку и провел по экрану пальцем, открывая список контактов.

— Наверное. Номер не знакомый, но стиль письма похож, — я ответила и почему-то зависла взглядом на мужской руке, держащей мой телефон.

Широкая ладонь. Крепкая, словно ее обладатель много работает физически. Уверенные, длинные