Они были духовниками, например, 14-й добровольческой дивизии войск СС «Галичина». Конечно же, соответствующие структуры советской власти знали, что происходит. НКВД[13], а потом и КГБ[14], а также партийные органы — никто особых иллюзий по поводу того, что представляет собой грекокатолическая церковь, не питал. Большинство представителей священноначалия УГКЦ поддерживали радикальных националистов и немецких нацистов. И дело не ограничивалось одним лишь Андреем Шептицким. Да, священники напрямую участия в боевках ОУН и в националистическом терроре не принимали, но поддерживали их идейно. Надо было наводить порядок. Поставьте себя на место власти. Что бы вы сделали? Закрыли бы глаза на то, что это священноначалие? Конечно, можно поступить и так, но они продолжат проповедовать в том же духе — это их принципиальная позиция. Можно искоренить действующие базы боёвок. Но после таких проповедей появятся следующие поколения националистов.

Какие же меры были приняты?

Создаются классические инициативные группы, которые развивают идею того, что нужно упразднять унию между УГКЦ и Римом — и вообще воссоединиться с РПЦ. Потому что народ хочет именно этого. На фоне таких настроений в марте 1946 года был проведен Львовский собор, где присутствовали члены инициативной группы, священники и миряне. В результате последовало по сути политическое решение о ликвидации грекокатолической церкви на территории СССР.

К большому сожалению, эти все моменты и участие грекокатоликов в ОУН не принято было озвучивать. А некоторые эпизоды, особенно в Украине, и сегодня мало кому интересны, потому что не соответствуют идеологической картине мира, нарисованной украинскими историками. Ведь тогда многое придется объяснять совершенно иначе.

Советская власть, в том числе политическое руководство УССР, всегда продумывала свои решения, а потом, соответственно, контролировали их исполнение. То есть советскую власть можно обвинить в чем угодно, но только не в том, что она делала что-то по наитию. В этом кардинальное отличие советского руководства Украины от того, которое пришло ему на смену после получения независимости. Проследить какую-то логику в действиях, скажем, Кравчука чрезвычайно сложно. Складывается ощущение, что при нем решения принимались спонтанно.

Итак, советское политическое руководство подошло к делу максимально ответственно: оно понимало, что никто из епископов грекокатолической церкви участвовать в Соборе, разумеется, не будет, поэтому пригласили православных священников, заручились поддержкой канонических православных церквей, а большинство епископов УГКЦ репрессировали.

Интересно, что, когда заходит речь о Львовском соборе, очень редко озвучивают обращение к духовенству и верующим грекокатолической церкви. Текст обращения гласит: «Вы должны опомниться, освободиться от угнетения духов, от оков полонизма, которые в вас еще остались. Не тратьте силы на ошибочные действия». И надо сказать, что вот этот оборот, «остатки полонизма», был максимально понятен аудитории на западе Украины. Почему? Потому что люди находились под гнетом насильственной колонизации, поскольку по итогам Гражданской войны запад Украины оказался в составе Речи Посполитой. Там имела место самая настоящая расовая сегрегация.

В нынешних политических реалиях, когда президент Польши Анджей Дуда является лучшим другом Зеленского, об этом как-то неудобно вспоминать, не правда ли? Нельзя же говорить о святости православной церкви в момент, когда уничтожаешь каноническую? Когда отнимаешь храмы, возбуждаешь уголовные дела на священников и так далее. Поэтому, чтобы даже мыслей крамольных не возникало, Львовский собор объявляется нелегитимным. И все — дальше без объяснений.

Украинские деятели будут упоминать лишь о том, как в апреле 1946 года делегацию участников Львовского собора принял в Москве патриарх Московский Алексий. Вот об этом они, конечно, будут говорить с пафосом. Мол, смотрите — опять козни москалей. И поскольку участников подполья ОУН в конце 1940-х было достаточно много, они распространяли многочисленные и совершенно негативные отклики об упомянутом соборе. Говорили, например, что теперь священников заставят молиться только за власть и такая религия никому не нужна — никто не согласится на переход в православие. Хотя понятно, что это, по сути, никак с религией не связано.

В Украине церковь используют исключительно в политическом контексте, причем все. Это уже стало традицией. Как начали в эпоху Гражданской войны, так и продолжают до сих пор — разве что немного скорректировали формулировки. Если в 1946 году говорили о том, что православная церковь — «церковь НКВДистов», то сейчас — что это фээсбэшная церковь.

У противников воссоединения имелся еще один аргумент: что это насильственное объединение украинского народа с московским. В чем заключалась насильственность? Хороший вопрос, на который не очень принято отвечать.

На момент 1939 года 74 % населения Западной Украины было неграмотным. Эти абсолютно измотанные всем происходящим люди просто были рады вернуться домой, в Украину. Вольно или невольно, они становились участниками всего этого процесса. Конечно, еще и Запад много чего наговорил, в частности итальянцы. И это неудивительно, ведь Ватикан самим фактом проведения Львовского собора обидели. Итальянцы обозвали всех предателями паствы и веры, сказали, что те, кто выступает за уход от Папского Престола, — ненавистники религии. Французы заговорили о том, что теперь, дескать, проповеди подлежат цензуре. А раньше как было? Неужто без цензуры обходились?

К сожалению, в Советском Союзе все замалчивали — не просто из повестки убрали, а засунули в самый дальний ящик. Только уже во времена перестройки стали появляться какие-то произведения — художественные фильмы или приключенческие романы, где фигурировали священники грекокатолической церкви. Разумеется, в привязке к ОУН. Хотя многие вообще не понимали, о чем идет речь, тем более на западе Украины, где все очень причудливо перемешалось. Например, там тысячи людей, будучи грекокатоликами, посещали православные храмы — потому что других не было. Советская власть знала, что происходит, но считала, что это способствует искоренению националистических настроений. Искоренению на территории Советского Союза, конечно. Ведь в США, Канаде, Германии и Скандинавии приходы УГКЦ никуда не делись. Иммиграция как была верна грекокатоликам, так и осталась.

Во время перестройки разрушается идеология, пафосно отмечается тысячелетие Крещения Руси и церковь вновь начинает обретать вес. Это касается и грекокатоликов. Тем более что в 1990 году на встрече Горбачева с папой римским последний сразу же заговорил о том, что грекокатоликов унижают и так быть не должно. Мол, у вас же перестройка — новое мышление, и вы должны перестать быть гонителями веры. На что Михаил Сергеевич в свойственной ему манере ответил: «Перестройка, новое мышление, начнем исправлять». И действительно, тут же начинается возрождение грекокатолической веры на западе Украины: появляются общины, возвращаются храмы, некоторые из них буквально отбирают силой. То есть приходили представители униатов на территорию храма, который на тот момент уже принадлежал УПЦ, и говорили: «Пошли вон отсюда! Вы у нас это здание отняли в 1946 году,