за право быть добром. И в итоге, побеждает наибольшее зло.

— И что добра в мире не существует? — всё ещё просипел я, не понимая к чему он клонит.

— Существует, Слава Богу. И оно действительно всегда сильнее зла. Но немногие выбирают этот путь. Уж слишком он не выгоден для идущего по нему. На нём всегда нужно чем жертвовать, причём не ради себя, а ради других, чаще всего вообще неизвестных тебе людей. Так что этот путь тяжёл, хоть и приводит всегда к победе. Но никто не сможет пройти его в одиночку, для этого нужна семья. Готовая жертвовать многим, иногда слишком многим, чтобы не дать тебе сбиться с этого пути.

Мужчина замолчал, давая мне переварить услышанное. А потом снова продолжил.

— Вот и получается, у тебя два варианта к победе. Схлестнуться со злом при помощи зла и возможно победить. Хоть для этого и придётся стать монстром, от которого могут все отвернуться. Либо встать на сторону добра и точно победить, пусть и пожертвовав многим ради других. А если перевести на сегодняшние события. Ты мог не убивать тех людей, отдав шанс на спасение Мисы. Да это жертва, очень большая жертва. Но ты это мог сделать, ради двадцати жизней.

— Чужих мне людей, — выплюнул я.

— Оххх… Инк. Как ты думаешь, Миса одобрит твой поступок? Не обозлится на тебя. На то, во что ты превращаешься?

— Какая разница, если она будет жива?!

— Если пойдёшь дальше по этой дорожке, то станешь тем самым монстром, от которого все отвернутся.

— И что?! — не сдавался я, — какая вообще разница, что они там будут думать. Они будут живы, а это главное!

— Ты станешь чужим для них и со временем они для тебя.

— И что?!

— Зачем тогда ты убивал ради них? Чтобы они стали тебе никем? Пусть так. Но тогда хреновая математика получается. На твоих руках море крови и ни одного друга за спиной. Один среди трупов, вот твой финал.

«Арт?!» — Двоичный тут же пришёл на помощь.

— А с чего вообще ты решил, что они отвернутся от меня? С чего ты решил, что они бросят меня?!

— Согласен, они могут остаться. Но сделав это, они станут соучастниками твоих убийств. А значит тоже начнут превращаться в монстров. Ты бы хотел, чтобы Миса перерезала двадцать глоток мирно спящих людей?

Внутри похолодело от этой картины.

— Ты бросаешься в крайность старик! Пусть они не будут святыми, но того, что ты описал, я не допущу.

— Хорошо, тогда процесс превращения в монстров просто растянется на долгие годы. Но итог один.

— Крепкая стая из тех, кто готов убить ради друг друга.

— Стая из монстров. Монстр сможет породить только монстра. Ты хочешь, чтобы твои дети могли убить, как и ты сегодня? Как думаешь, будет в такой семье счастье?

— конечно! Ведь там не будет этих тупых понятий о добре и зле! Кто вообще их определяет? Тупость! Любое действие, а тем более человека, можно охарактеризовать как душе угодно. Ты хоть сам знаешь, что правильно, а что нет!? — с вызовом посмотрел я на него, — Ах да, наверное знаешь, по-любому у тебя есть какая-то тупая книжечка, в которой прописаны все случаи жизни и как в них поступать!?

Этот (нецензурно) *не хороший человек* посмотрел на меня с улыбкой.

— Я прекрасно могу определить, что есть добро, а что есть зло. И ты тоже. У тебя и у меня вот тут, — постучал он пальцем мне по груди, — есть чёткий детектор, всегда говорящий тебе, что есть что. Бог дал нам его…

— Я не верю…

— А это и не важно. Главное, что ты не можешь спорить о наличии детектора,— он замолчал, давая мне возможность возразить. Но я лишь промолчал, сложно спорить о существовании совести. Особенно, когда она грызёт тебя каждый день, — Именно из-за этого детектора, добро всегда побеждает зло. Ведь человек приверженный злу, внутри себя всегда понимает, что он не прав и что должен понести наказание. Это и ослабляет его, особенно, если он понимает, что бьется против того, за кем правда, за кем добро.

— Сила в правде? — усмехнулся.

— У кого правда, — тот и сильнее.

Я отвернулся и собрал всю злость в себе, чтобы отбросить логику.

— Сан! Что тебе нужно?

Священник рассмеялся, быстро переключившись на другой лад.

— ладно, ладно, сдаюсь, — поднял он руки, — Фортэм попросил поговорить с тобой. Он переживает за тебя.

— Скажите, чтобы не переживал, — обрубил я.

Посидели, помолчали, общаться дальше у меня не было ни малейшего желания.

— ладно. Пойду наверное. Ты главное помни, если всё же выберешь не тот путь, что у всех, кого ты убиваешь, есть семьи и друзья и что это не безликие НПС.

От такого сравнения с компьютерной игрой, меня внутренне передернуло.

«Считаешь, что я перегнул?» — с интересом спросил у друга.

Двоичный уже давно перестал восприниматься мной как искусственный интеллект.

— Сложно сказать Инк. Мне вообще тяжело понимать некоторые принципы добра и зла, что говорить про такую сложную ситуацию. Но если чисто логически. Ты хотел попытаться спасти Мису, ты попытался. Значит убийства не напрасны.

«Успокаиваешь?»

— Возможно, — раздался хмык в моей голове.

Дальше я надеялся посидеть хоть чуть-чуть в тишине, отключившись от всего. Переосмысливать этот разговор никак не хотелось. Одно понимание того, что путь добра, это всегда жертва, пугало.

— Нашёл, — услышал победный голос Флома.

«А сколько я уже не спал?» — с грустью спросил, смотря как мужчина подходит ближе. Я ведь так надеялся посидеть в тишине.

— примерно двое суток.

«Класссс…!»

— Чё надо?

— А что так грубо? — мило улыбаясь, спросил этот ни разу не милый мужик.

— (нецензурно)*ударить*?

— Ладно, ладно, — вытянул он руки и улыбку, — пришёл по поводу Хаби. Можно мне его себе забрать?

— не понял…

— Нууу, как подчиненного. Тем более, место главы твоей разведки свободно, а мне пригодится человек, который там уже всё знает.

— А когда это я тебя назначил на эту должность? — спросил я безэмоционально.

— А что есть другие кандидаты? — заозирался мужчина, будто бы рядом действительно кто-то стоит.

— Я не смогу тебя контролировать, — всё так же безразлично проговорил. Все