Я задрожала, а язык прилип к нёбу. Кто? Господин?! Да это не просто похититель королевской фаворитки, до которой никому нет дела, это долбанный извращенец!

- Встать! – новый приказ, а следом мои связанные руки дёргает вверх. Я едва не падаю, когда пытаюсь слезть с кровати, и удаётся мне это не с первого раза. Встала, а после упала на колени, придавленная тяжёлой рукой.

- Мне нужно в туалет, - прошептала я, вдруг чувствуя, что действительно не выдержу длительных издевательств. Мой мочевой пузырь или взорвётся, или я позорно залью место моего заточения. И не важно, как сильно я боялась, никогда ни страх, ни отчаянье, каких было в моей жизни в достатке, не отключали способность мыслить. И сейчас я, дрожа от ужаса, от холода, сидя на коленях перед каким-то психом, понимала, что если у него есть хоть капля человечности, не откажет в таком капризе, как справить нужду.

- Что? – вдруг рассмеялся мужчина.

- Пожалуйста, - прошептала я.

- Ты так мило просишь, - опять рассмеялся он и мягко толкнул в спину так, что я упёрлась руками в ковёр, а следом шлепок по попе. – Вперёд, крошка.

Что? Ползли на четвереньках?!

Проглотив обиду и стыд, я начала передвигать ноги и еле-еле переставлять связанные руки, гадая о своём похитителе. Нет, люди бывают разными и причуды у каждого свои, но в этом мире, где надевают на себя немыслимое количество одежды, где женщины покрывают лица невероятным слоем косметики, даже служанки… и такое… А ведь я, слушая причитания Изольды о том, что нужно обязательно надевать не менее двух юбок, думала, что местные друг друга голыми-то не видят, делая детей быстро, в ночи и под одеялом.

- Хорошая девочка, - сказал он, когда под моими коленями ковёр закончился. Он помог мне подняться, усадил на туалет, продолжая крепко удерживать связанные руки.

- Это ужасно… - пожаловалась я неизвестно кому, но уж точно не этому мужчине. Заставила себя пописать. Встала на ноги, и подняла голову к мужчине. Ну я так думаю, потому что лишь догадывалась где он находится.

- Спасибо, - сказала и получила сильный удар по попе.

- Ты разучилась манерам, моя крошка? Как ты должна обращаться ко мне? – властный голос пробирает до самого сердца.

Я сжала губы, и вскрикнула, когда его руки вдруг накрыли мою грудь.

- Я жду… - пропел он, грубо лаская пальцами сосок.

- Отпусти! – закричала я, отпихнула его от себя, два шага обратно в комнату, но руки неожиданно поднимает вверх, да так, что я едва достаю кончиками пальцев до пола.

Мой мучитель подходит ко мне вплотную, я чувствую его дыхание на своём теле, страшно, до дрожи, мышцы рук натянуты под моим весом и отзываются болью, а он едва касается моего лица и убирает волосы. Так нежно и дико одновременно. Кажется, он не в обиде за то, что сделала, но точно сказать нельзя. Руки его пусть и нежные, но голос холодный, решительный.

- Ты не плачешь?

- Отпусти меня, - повторила я, и голос выдал меня. Плачу и ещё как.

- Ты забыла всё, чему я тебя учил, крошка? – голос глубокий, приятный и, проклятье, точно знакомый мне. Где слышала, у слуг, у солдат, что нас охраняли по пути во дворец или в родовом доме Изольды?

- Отвечай! – приказ и мои ягодицы опалила яркая боль. Я закричала, дёрнувшись в своих путах.

- Я не крошка! – заорала я во всё горло. – Отпусти меня, псих ненормальный! Я всё расскажу Сальтару!

Мой отчаянный вопль ни к чему не привёл. Мой мучитель обошёл меня по кругу, словно любуясь своей отметиной, что наверняка осталась на моей попе. Она горела, разнося странное тепло по телу.

- Плохая девочка, - прошептал мой мучитель у самого моего уха и, посмеиваясь… о нет, он ушёл! Звук клацающих сапог по каменному полу, скрип двери, щелчок замка.

Я осталась одна. Оглушающая тишина навалилась на меня, принося с собой панику.

- Вернись! - закричала я. – Вернись и отпусти меня!

Дёрнулась в своих путах, и ещё, и ещё, едва не вывихнув себе плечо.

- Ты больной псих! Вернись сейчас же! – верещала я сиреной, а после уже откровенно ревела.

Сколько прошло времени, вечность, я оглохла от своего голоса и охрипла от криков, руки болели невероятно. Я не чувствовала пальцев, а ноги свело судорогой в желании стоять на носочках и ослабить давление на плечи хоть немного. В темноте, в тишине я потеряла счёт времени и не сразу поверила своим ушам, когда услышала щелчок замка.

Уверенные шаги, твёрдая рука нежно гладит моё лицо, убирая мокрые от холодного пота волосы.

- Моя крошка, как мне нравятся твои губки… - провёл он пальцем по моим опухшим от слёз и искусанным губам. – Что ты должна сказать?

Я что-то должна сказать? Он в своём уме?

- Хочешь чтобы я тебя отпустил? – холодный голос, пробирающий до костей.

- Да, - просипела я.

- О, так голос у тебя не пропал. Так что за «да»? Как нужно ответить?

- Да, пожалуйста, - выдавила я из себя, хриплым голосом.

- Что ж, это уже лучше, хотя в следующий раз, я желаю слышать от тебя «Да, мой господин», ясно тебе? – ещё одно касание по щеке, его рука мягкая, тёплая, она гладит меня легко, спускаясь к шее, груди, задевая соски и сжимая их между пальцами, вызывая мой стон, и спускается ниже к животу.

- Будь человеком, не надо… отпусти меня, - прошептала я, не в силах свести бёдра, когда его рука оказалась между ними.

- Ответь мне, - он был неумолим.

- Да, мне понятно, - прохрипела я и в следующий миг цепь, удерживающая мои руки поднятыми, ослабла, и я упала на пол с болезненным стоном. Боль освобождения нахлынула на руки и плечи, я прижала связанные кулаки в себе, не имея возможности растереть их.

- Тебе нужно воды? – голос моего мучителя казался заботливым.

- Пошёл ты… - прошипела я и вскрикнула, получив удар по попе, а вслед за ним второй, третий. Ягодицы горели огнём, а я как рыба глотала воздух ртом, не в силах даже закричать.

- Ещё одно грубое слово, моя крошка, и я верну тебя обратно, - спокойно сказал он. – Тебе нужно воды?

- Да, - ответила я и сжала губы, чтобы не выдать своих слёз. Я не буду реветь! Больше нет!

- Хорошая девочка, но недостаточно. Вставай, - потянул он меня за связанные руки и позволил мне, кряхтя подняться на колени. Выпрямила спину и подняла голову, смотря в ту сторону, где предположительно был мой мучитель.

- Да ты просто красавица, когда не скулишь, словно побитая сучка, - уже мягче сказал он. Тёплая мужская рука снова накрыла моё лицо и большим пальцем стёрла сочащиеся из-под повязки слёзы. – Открой ротик.

Почувствовала, как к моим губам прислонили что-то прохладное, приоткрыла губы и застонала от наслаждения, когда на язык попала первая капля воды.