Номер Марии ничем не отличался от того, в котором остановилась мисс Дисарт. Ей хватило пятнадцати минут, чтобы распаковать свои вещи и принять душ, перед тем как спуститься к бассейну. Наверное, для тех, кто останавливался в этом отеле, вытираться пушистым махровым полотенцем, которое девушка нашла в душе, было делом обычным. Марии же это показалось верхом блаженства.

Достав свой купальник, она слегка приуныла: несколько лет назад отец привез его из Штатов ей в подарок. Изначально черного цвета, он поблек от соленой воды, и отчасти потерял эластичность. Но она не могла и заикнуться о том, что ей нужен новый, тем более что перед отъездом сюда ей и так было много чего куплено. Она надеялась на то, что никто не обратит внимания на ветхость ее купального костюма.

Выйдя из номера, Мария посмотрела вниз и увидела загорелого человека, плывущего под прозрачной водой бассейна. Доплыв до противоположного конца, где нависающие ветви пальм отбрасывали тень на дно бассейна, Рауль (а это был он) вынырнул. Вода доходила почти до уровня его широкой груди, и Мария поняла, что бассейн не очень глубок. Через некоторое время он, пригладив волосы, согнул колени, оттолкнулся от бортика и на спине поплыл к середине бассейна, скрестил ноги в щиколотках, прикрыл глаза и остался лежать на спине, покачиваясь на воде, как в гамаке.

Мария наблюдала за ним, с удивлением понимая, что вид его тренированной фигуры вызывает в ней какое-то странное, но приятное чувство. Не в первый раз она видела полуобнаженного мужчину, но сейчас ей хотелось запечатлеть его образ навсегда.

Спустившись к бассейну, она постаралась войти в воду потихоньку, чтобы не потревожить отдых Рауля. Но в это время появилось несколько человек, и их громкая болтовня прервала медитативное состояние Рауля. Он поднял голову, посмотрев сначала на нарушивших его покой людей, затем увидел плывущую Марию.

— А, вот ты где, — сказал он, подплыв к ней, — я уж думал, что ты не спустишься.

— Я решила принять душ. Так жарко… — ответила она.

— Наши полотенца вот там, на креслах.

Мария повернула голову, чтобы посмотреть на вновь пришедших. Все они были крупного телосложения, а бледность кожи говорила, что еще вчера в это же время они были в местах довольно прохладных. Но тем не мене сказала:

— По-моему, очень милый бассейн, он похож на оазис. Мне кажется, что, оставив эти пальмы, когда строился отель, хозяева поступили очень умно. И вообще, такое впечатление, что здесь все продумано до мелочей. Архитектор видно, постарался.

Внезапно ее осенило. Внимательно посмотрев на Рауля, она спросила:

— А это часом не ваша работа? Я помню, что, когда мы встретились, вы рассказывали, что изучали архитектуру, и вас привлекли к новым разработкам по строительству в Плайя?

Рауль покачал головой:

— К сожалению, нет. Я согласен, что отель хорошо продуман, но комнаты можно было сделать побольше. Тем не менее, это один из лучших здешних отелей.

— Возможно, комнаты кажутся вам маленькими, потому что вы сами не такого уж маленького роста, — хихикнула Мария.

— Ладно, пойдем-ка, позагораем, — усмехнулся Рауль. — Солнце скоро сядет.

Решив не пользоваться лесенкой, он подплыл к краю бассейна и, подтянувшись на руках, легко выскочил на бортик. В этот короткий миг Мария увидела, как под его загорелой кожей играли хорошо натренированные мышцы. Рауль протянул руку, чтобы помочь ей вылезти из бассейна. И хотя Мария могла бы прекрасно справиться сама, она подала руку и в ту же секунду оказалась рядом с ним.

— Надо же, легкая как пушинка.

— Ну не такая уж я и худая, — ответила Мария, насупившись.

— Просто легкая кость, а? — улыбнулся Рауль.

Стесняясь своего старенького купальника и смущенная тем, что Рауль явно забавлялся, оценивая ее телосложение, Мария поспешила к спасительному махровому полотенцу, в которое моментально завернулась.

Рауль слегка вытер голову полотенцем, а затем откинул волосы назад.

— Хочешь еще сока? — спросил он.

Пить ей хотелось, но представив, как, наверное, это все дорого, она побоялась выглядеть в глазах Рауля этакой нахлебницей, и поэтому сказала:

— Спасибо, но сейчас что-то не хочется. А в котором часу ужин?

— Думаю, в восемь. Зависит от тети Айрис. Около семи я ей позвоню. Принять ванну ей здесь не удастся, но, к сожалению, ничего не поделаешь, — ответил Рауль.

— Здесь в номере прекрасный душ. Честно говоря, я не привыкла к горячей воде. Дома отец придумал что-то вроде душа, чтобы я могла мыть голову, но мы не могли тратить много воды, — сказала Мария.

— Здесь ты можешь ни в чем себе не отказывать. Можешь залезать в душ так часто, как тебе этого захочется, мой голову хоть три раза в день, — проговорил он, вытягиваясь на лежаке. — Похоже, твой отец устроил тебе жизнь, похожую на ту, что вел друг Робинзона Крузо Пятница? — спросил Рауль.

Негодуя, Мария резко приподнялась.

— Ничего он мне не устраивал и не навязывал. Меня все устраивало… все было хорошо.

— Но ты не знала ничего другого.

— Все равно, я много читала и знаю, как живут другие. Они не намного счастливее нас, — нахмурилась Мария.

— Ну да, — согласился Рауль, — не многим выпадает случай, чтобы изменить жизнь. Но мне кажется, что ты просто сама не понимаешь, что выбора у тебя не было. Ухаживая за отцом, так как он этого хотел, ты забыла о себе.

— Это неправда, — возмутилась она, но, тем не менее, постаралась сдержаться. — Если человек рождается одаренным, как мой отец, то он должен холить и лелеять свой талант. Он должен жить там, где живет. Отец не мог работать в городе.

— Возможно, но ведь иметь дочь — тоже большая ответственность. Каждый ребенок имеет право и должен получить надлежащее образование. Ты сейчас должна была бы учиться в университете или в колледже, — возразил Рауль.

Невзирая на то, что, возможно, он и прав, Мария пылко ответила:

— Да не хочу я быть одной из тех крутых женщин-карьеристок, стремящихся любой ценой пролезть в верхушку какой-нибудь компании. Мне это не нравится.

— А что, ты хотела бы стать монахиней? — спросил Рауль.

Вопрос застал ее врасплох. Неужели он всерьез думает, что она могла бы посвятить свою жизнь религии?

— Нет, — ответила она, — такая жизнь тоже не по мне.

— Но создается впечатление, что это так. Та жизнь, которую ты ведешь, почти ничем не отличается от жизни монашки в каком-нибудь закрытом ордене, — сказал он.

— Но сейчас-то я здесь! И отец не смог остановить меня!

— Иногда мне кажется, что смог бы. Уж очень он не хотел расставаться с тобой, — сухо заметил Рауль.

При мысли о том, что отец коротает сейчас вечер в одиночестве, вся злость на справедливую критику Рауля мгновенно улетучилась. Скучает ли он без нее? Чувствует ли себя одиноким?