— Молчи уж. Раздухарился! Райкин в маразме… — заворчала бабуля, вытирая костлявое тело ветхим полотенцем.

Как-то само собой, за делами, старики рассказали, что раньше в их квартире была коммуналка на восемь семей, а года три как все разъехались. Дом ставят на капитальный ремонт, чтобы потом квартиры дорого стоили. Семей двадцать в разных подъездах еще живут. Слава Богу, воду и свет не отключают. Старикам ехать некуда, детей живых не осталось. В дом престарелых некому сдать. Обещал военкомат в прошлом году пристроить, но пока без движения. Как бы «черные риэлторы» не опередили.

А квартирант был хороший, не то, что давешние алкоголики, еле избавились от них. Те за комнату не платили, еще и дедову пенсию отбирали. Били, случалось. А этот — вперед заплатил, да только неделю, видишь, прожил.

Тихий. Не пил. Никого не водил. Надолго не отлучался. Еду всякую приносил. Откормились при нем маленько. Точно — не местный: как проехать, часто спрашивал. Представился Анатолием, но иной раз трижды окликнешь, пока обернется. Фамилию не называл.

Сегодня после обеда вещи куда-то снес, сумка у него с вещами была. Потом вернулся, зашел. Вместо того, чтобы поздороваться — попрощался. Грустно так, с улыбкой. Вроде — виноватый. Старики и не поняли ничего. Потом — бах! За стенкой. Думали — по телевизору. Но там концерт начался.

Заглянула Клавдия Захаровна в комнату, а он на спине поперек кровати лежит. Пистолет на полу. Вызвала милицию и «скорую». Быстро приехали, к деду иной раз по полдня ждем. Жалко его, квартиранта, — хороший был человек. Царствие небесное!.. Молодые умирают, а мы, старики, все коптим…

Калмычков отнес легкого, как большой ребенок, деда на кровать и собрался уходить. Чего донимать стариков расспросами? В протоколе все есть.

Уже переступал порог комнаты, когда его окликнул дед.

— Боялся он кого-то. Прислушивался, вздрагивал, если на лестнице шум. И про себя ничего не рассказывал. Ну, это я уже для протокола говорил.

— Гантелю спер, — добавила бабка, — мы не заметили. Споткнулась об нее в коридоре, когда на выстрел побежала… Зачем брал? Вашим про гантелю не говорила, запамятовала.

— Спасибо. Будьте здоровы! — попрощался Калмычков и вышел.

Захлопнул дверь, и странное самоубийство перестало его волновать. Больше расстроило общение со стариками. «Не приведи Боже вот так старость встретить…» А еще больше беспокоила нелепость задания. И неувязка во времени: Егоров в полвосьмого знает, что приедет человек из ГУВД, а Калмычкова озадачивают в двадцать два с копейками. Бред собачий!

«Генерал чудит, старой задницей неприятности чует, или Перельман комбинацию придумал?.. Надо переиграть. Не на того напали, ребята! Разберемся… Я на десять ходов вперед думать привык. Хрен подставите!»

Стало зло и неприятно.

«У меня тоже интуиция. Я тоже кое-что, кое-чем — чую! Не зря весь вечер колбасит». Теперь он стопроцентно квалифицировал это притихшее ощущение прокола и с облегчением отнес его на предчувствие служебных интриг.

19 октября, среда

Футбол не прошел даром: пятерых забили после матча. Прямо на стадионе.

Потом фаны «Зенита» отлавливали прорывавшихся к вокзалу москвичей. Еще три жертвы. У вокзала подвернулись вьетнамцы. Потом по городу пили, шумели, дрались и мочили друг друга все кому не лень. Количество раненых, изувеченных и просто побитых, перевалило за три сотни.

Футбол — праздник для города!

А для милиции, медиков и прокуратуры начались страдные денечки. Горы бумаг, протоколы, отчеты. Допросы и опросы. Опознания. Втыки из Москвы. Депутатские запросы. И журналюги, журналюги, журналюги — как мухи на дерьмо!.. Работа в режиме «нон-стоп».

Задача Калмычкова состояла в исправлении статистики. Он выжимал из отчетов с мест все, что можно было отжать для уменьшения количества пострадавших именно вследствие фанатских разборок и конфликтов на национальной почве. «Футбол — ни при чем, все в бытовуху!» Таков был клич городского начальства. Не опошлять же высокий спортивный дух цифрами убитых и покалеченных. Святое, ведь — Футбол!

Ради святого: «теряются» заявления пострадавших, меняются показания свидетелей. «Тяжкие телесные» переходят в «легкие», и так далее, и тому подобное. Кропотливую работу в ОВД и УВД районов подхватывают асы из ГУВДа. Статистика мягка и податлива, а уж по каким категориям, статьям и периодам разнести превращенные в цифры трагедии, профессионалы, вроде Калмычкова, знают на пять с плюсом. Главное, правильно оцифровать.

Через четыре дня — следа от кровавой бойни не осталось. Питер вышел в отчетах бел и невинен. Это подтвердили пресса и телевидение.

Виват, Футбол!

Сдав последний отчет, Калмычков возмечтал чем-нибудь заполнить пустоту, обозначившуюся в душе за четыре дня бумажной гонки. Предположительно пивом и приятными впечатлениями. Рука потянулась к мобильнику, набирать Женькин номер. Но раньше позвонила перельмановская секретарша и вызвала срочно к шефу.

С чистой совестью и чувством исполненного долга вступил Калмычков в кабинет начальника отдела.

— Николай Иванович, как же вы так облажались? — не поздоровавшись и без всяких прелюдий, напустился на него Перельман. — Вы, опытный офицер. Мне говорили, вам можно доверить любое дело.

«Приплыли!» — вздохнул про себя Калмычков.

— Ездили на тот суицид, на Лиговке? Куда я вас посылал, — спросил Перельман.

— На Достоевского, четыре, — поправил Калмычков.

— Не важно. Ездили?

— Так точно. Только не понял…

— А вам не понимать, вам исполнять надо! — Тонкая шея Перельмана вытянулась, лицо налилось кровью. — Я про телевидение предупреждал? Предупреждал, спрашиваю?!

В режиме повседневного, спокойного общения Перельман смахивал на бывшего министра труда Починка. Был тих и неприметен. Но обуркавшись в ГУВДе, все чаще стал орать на подчиненных. Калмычкова до сего дня не трогал.

— Почему я должен в генеральских слюнях стоять?! Весь! Почему? — возмущение захлестнуло Перельмана. — Что за страна-а?! Что за город?.. Как тут работать?.. Я отдал распоряжение целому подполковнику! Подполковнику Главка!

— Иван Иваныч… — попытался возразить Калмычков.

— Я вам не Иван Иваныч! Научитесь приказы исполнять, а не панибратство разводить! — прибавил обороты Перельман.

— Товарищ полковник! Я все выполнил в соответствии с вашим устным распоряжением, — спокойно возразил Калмычков. Начальства он никогда не боялся. «Понять бы, куда клонит». — Рапорт не успел написать в связи со срочной работой по футболу. Через полчаса могу отчитаться. Только и у меня вопросы по этому делу имеются…

— Какие вопросы?! Какие вопросы, Калмычков! Поздно вопросы задавать! — Перельман вылез из-за стола и дрожащими руками вставил кассету в видеодвойку. — Смотрите! Теперь нам ответы давать придется. Вчера в новостях первого канала прошло. На всю страну! Генералу кассету прислали. Смотрите!