женщинах. Не та они тема, чтобы тратить на это столь редкие часы досуга. Давайте уж договорим о красноволосой расе и о повсеместном её распространении на континенте в прошлые времена. А мне, как понимаете, эта тема особенно любопытна. Они не были уродами, тут вы правы. А кто так считает, имеет ограниченное понимание в отношении природного богатства этого мира. Зауженное восприятие, так сказать, как у насекомых. Женщины той расы, которых мне приходилось встречать, поражали своей яркой и энергичной красотой, силой чувств и одновременно тонкой восприимчивостью. Те люди были ничуть не менее, а более развиты, нежели люди нынешние — люди всеобщей серости и тусклой подражательности. Их цивилизация вторична по отношению к погибшей, потому она и затухает, что погибли её создатели. Только те, кто создает цивилизацию, способен поддерживать её устойчивость, а устойчивость всегда в развитии, а не в застое. Виснэй Роэл знал, о чём он говорил. Он обладал огромной коллекцией артефактов, но все его труды уничтожили, как и саму коллекцию похитили после того, как самого его убили. Уверяю вас, моя мать была красотка, а папаша, пусть и не внешне, а по качествам своим урод. Что он и подтвердил, шлёпнув на моё лицо свою нестираемую аристократическую печать. Все его запрятанные изъяны в моём случае и вылезли наружу!

Как и предвидел Чапос, Рудольф клюнул на эту тему, — Откуда же такая уверенность, если ты подкидыш в чужую семью? — спросил он заинтересованно.

— Ха! — довольно откликнулся Чапос, — как любите вы темы отвлечённые! Почему? Если от них прибытка вам никакого? Вы удивитесь, но я знаю имя того, кто и зачал меня ради такой вот неласковой доли. А ведь и в моменты, предшествующие зачатию, мужчина обязан подумать о том, какой щедростью будет способен он одарить своё творение… ведь не дикий же зверь во время дикого гона, в самом деле? Но как подумаешь, тут мы от зверья-то и неотличимы порой. Только приспособились как-то свой верхний ум от нижнего чётко отграничить. Или сама Мать Вода со своим муженьком-исполином подземным нас таковыми сотворила, поскольку блуд он часто и поспешен, и неосмотрителен. А Надмирный-то Отец всего лишь нам отчим милосердный. Придёт время, и я уничтожу этого аристократического блудника. Все свои недостатки мне передал, а своего аристократического блеска и прочих благ лишил. Обязательно уничтожу, ещё тогда слово себе дал, как кровью харкал от его щедрых оплеух… — Чапос выставил вперёд свой чудовищный кулак, — От него такой вот кулак мне и достался. Силён, умён, богат, а сердце-то его булыжника мертвее. Наслышан я, что многих он увечил, когда его низовой работой грузили вышестоящие. Теперь-то он других для такой деятельности нанимает. Вышибу его вон из этого мира, куда он меня вызвал из мира иного! Тогда, когда сочту нужным. А вы перестаньте воображать, что вы тут хоть кому защита. Никому вы тут не защита. Даже своей Гелии не были…

— Если ты не изменишь сам тон нашего общения, то я…

— Что? Испепелите из своего сверхоружия? Даже маг Тон-Ат не сумел уничтожить меня. И вы не станете того делать. У вас же есть некая своя, хотя мне и непонятная, а этика поведения среди людей Паралеи, некие ограничения на насилие, как бы вам и не хотелось порой того. И не воображайте, что меня привязывает к вам корысть. Вы только незначительная часть моего грандиозного коммерческого проекта, причём я общаюсь с вами больше от любопытства к вам, чем по причине реальной выгоды. Я любопытный слишком. Но чую, не доведёт меня это до добра. Хотя вы и самая малая часть из того, в чём я черпаю выгоду, вы же и носитель самой большой опасности для меня. И не потому, что не подконтрольны нашим властям, а от того, что не признаёте над собою и высшей Надмирной Власти, вот что! Вы же говорили сами, что созданы из другого звёздного вещества и духа другого Творца, а Он далеко отсюда. Вы уверены, что скроете от Него любые свои деяния за дальностью расстояния. А что, если нет? И Творец наш Един? И доказательство тому у меня есть. Потомки ваши от местных женщин — что это как не доказательство?

Сильно потея от жары и обилия еды с выпивкой, оранжевый зверь-апельсин неожиданно расстегнул оранжевую рубаху, явив заросшую тёмно-рыжими кольцами мощную грудь. Раньше он никогда не позволял себе подобной развязности. Вероятно, прежде он стыдился своей непохожести на других, а теперь начисто утратил всякий стыд во всём. Под густой медной шерстью едва просматривалась его кожа. Цвет волос на голове не соответствовал тому, каким окрасила природа его нательную шерсть, он и в этом смысле был тут диковиной, не единственной, но редкой. Рудольф помнил, как Чапос уже рассказывал ему, что встречал на обширном континенте Паралеи похожих на себя мужчин, так и женщин этой же расы. В отличие от мужчин те как раз часто наделены необычной лакомой красотой. Тогда Рудольф пошутил над ним: «Чего же не взял себе пару»? На что Чапос скривился, но ответил, что такая у него как раз и есть в качестве единственной женщины. Вернее, была… А поскольку он желает пойти в Храм Надмирного Света с прекрасной девственницей, чтобы зачать детей в её чистом лоне, другими не тронутом, пришлось прежнюю отодвинуть. Ему нужна избранница, которой и поклоняться не зазорно такому человеку как он.

— Нэя свой счастливый шанс упустила. Разумно было бы и вам оставить её, как я свою прежнюю наложницу и найти себе юную девственницу для прочной длительной связи. Всё лучше, чем тратить деньги на подпорченных уже дур! Я вам и тут помогу. Конечно, это нелёгкая затея, как и мне было непросто обрести ту, кто и соответствует моим высоким представлениям о доверительном семейном союзе, но я нашёл…

Было ли это смешно слышать из его уст? Давно уже нет. Его обильный речевой поток всегда протекал где-то параллельно руслу подлинной его жизни, где бурлила и клокотала его тёмная практическая деятельность.

Представив бедных девчонок, к которым мечтательный наследственный маньяк совался со своим, «не знающим устали», тёмным гигантским фаллосом и производил с ними то, что называл «совокупностью взаимных желаний», можно было только содрогнуться, сочувствуя их участи. Как, наверное, ужасен рёв его животного торжества для тех, кто замирали за тонкими картонными стенами, радуясь, что не они соучастницы этой «совокупной радости» на сей раз, а уж ощущения сотрясаемой его бешеными рывками «счастливицы» лучше было и не представлять. В таких заведениях на всём