На дополнительном курсе были свои трудности, в основном связанные с разработкой и защитой военно-стратегических и военно-исторических тем. Об этом И.И. Вацетис достаточно подробно рассказывает в своих воспоминаниях: «На дополнительном курсе дают для разработки темы. Первая тема военно-историческая. Мне досталась четвертая революционная война во Франции в 1794 году.

Тема чрезвычайно интересная. Я изучил богатейший литературный материал об этой кампании. Но овладеть темой мне все-таки не удалось. Я чувствовал какую-то усталость, перешедшую в равнодушие.

Что касается моих оппонентов, то от одного из них я с уверенностью не мог ждать ничего хорошего. Этот профессор (Вацетис не называет его фамилию, однако есть веские основания полагать, что им являлся полковник М.Д. Бонч-Бруевич. — Н.Ч.) отличался крайним самолюбием и раздражительностью…

Другой оппонент был в высшей степени тактичным и выдержанным.

За 50 минут я должен был доложить всю эту огромную кампанию. Начали говорить оппоненты. Первый по обыкновению начал безбожно критиковать: «Это нехорошо, это неправильно, это не так…» Но ни разу не сказал, как хорошо, как нужно и как правильно. Я стал возражать и очень удачно. Он стал горячиться. Я уличил его в незнании фактической стороны этой войны. Он еще больше рассердился. Но все-таки, увидев, что я не из тех, которые пасуют, оборвал оппонирование, заявив мне, что я их «хорошо» не выскочил…

Другой оппонент оценил мою работу на «очень хорошо». Значит — 11. В результате в окончательном выводе я получил 9,5 балла за эту тему. Я отнесся к этому равнодушно, но присутствовавшая аудитория нашла оценку неправильной, очень низкой.

Должен заметить, что у меня не было особенно большого желания служить в Генеральном штабе. Штабная работа мне вообще не нравилась. Кроме того, я не подходил у этой корпорации вследствие своего плебейского происхождения. Я не хотел быть в Генеральном штабе последним, я хотел быть в строю, но первым.

Вторая тема была отвлеченная. Мне досталась такая тема: «сравнительное значение для Германии в военном отношении Восточной Пруссии и Эльзас-Лотарингского плацдарма». Эту тему можно разрабатывать двояко: или как военно-географическую, или же как чисто стратегическую.

Я написал доклад, взяв за основу тогдашнюю группировку европейских государств. Я допускал, что подготавливается европейская война. Группировку держав представляли с одной стороны Россия, Франция, Англия, Сербия и Болгария, с другой стороны — Германия, Австрия и Румыния. Турция и Италия — нейтральны. Я доказал, что Германия нападет на Францию через Бельгию, нарушив нейтралитет, что это заставит ввязаться в войну Англию. И как вывод определил, что Эльзас-Лотарингский плацдарм будет иметь второстепенное значение как для Франции, так и для Германии.

Что касается Восточной Пруссии, то значение ее вывел из того обстоятельства, что германский флот, уступая англо-французскому, должен будет на Северном море вести оборонительные действия, но зато разовьет всю свою мощь в сторону Балтийского моря, господство на котором ему бесспорно обеспечено.

На этом докладе присутствовал сам начальник академии (генерал Д.Г. Щербачев. — Н.Ч.). Окончив доклад, я заметил на лице моих оппонентов недоумение. Как прежде, так и на этот раз профессор (М.Д. Бонч-Бруевич. — Н.Ч.) начал с жесточайшей критики и вел свою критику бестолково. Я хотел возражать, И я чувствовал, что если бы дело происходило в свободной от воинской дисциплины аудитории, я своего оппонента разгромил бы наголову. Кончилось тем, что этот профессор отказался оппонировать мне, заявив, что считает мой труд лишь удовлетворительным.

Другой оппонент отделался полусловом и воздержался от завязки спора со мной. Заявив, что считает мою работу неудовлетворительной. Но тут начальник академии вступился за меня и в своем разборе высказал много лестного по поводу моей работы. Результат — 8 баллов. Так что (все) клонилось к тому, что я в Генеральный штаб не попаду, так как за третью тему мне надо было получить 11,5 (балла). Но такой высокий балл редко кто получает, ибо третья тема очень сложная и трудная. В нее входит стратегия, тактика, статистика, военная администрация и железнодорожное дело. Я решил эту задачу разработать на балл душевного спокойствия, то есть на 7, но я ошибся, так как получил семь и три четвертых балла.

Третья тема представляла собой очень интересную работу. На докладе этой темы у меня вышел курьезный инцидент со всеми тремя оппонентами. Инцидент начался с оппонента по тактике. Замечания которого по поводу моей работы показались мне несправедливыми, а мои возражения оппонент счел неосновательными. Я перестал ему возражать. Он задал вопрос, почему я не возражаю ему. Я ответил, что согласен со всеми теми замечаниями, которые он сделает при дальнейшем разборе моего труда. За это я получил предупреждение от председательствующего.

С другими оппонентами у меня тоже вышло столкновение. Кончилось тем, что все три оппонента на меня рассердились и поставили мне за эту тему в общем семь и три четвертых (балла).

Разбирая инциденты с оппонентами на всех трех темах, я вижу теперь, что в большинстве случаев я был прав. Тогда я отстаивал свою самостоятельную точку зрения, которая являлась результатом добросовестного и упорного штудирования академического курса.

В конце концов в среднем за два курса академии и за дополнительный курс получилось у меня 9,4 (балла). Для причисления к Генеральному штабу требовалось в среднем 10 баллов. По этой причине я не был причислен к Генеральному штабу. В таком же положении очутились еще б человек. Однако конференция постановила считать меня окончившим дополнительный курс с отметкой «успешно».

Итак, 3 мая 1909 г. я достиг поставленной цели: окончил высшее учебное заведение, достиг того, к чему стремился в течение долгих восемнадцати лет…»{21}.

Следует отметить, что отголоски тех событий (споры с оппонентами при защите И.И. Вацетисом подготовленных им научных работ, особенно с М.Д. Бонч-Бруевичем) мы находим через много лет в мемуарах генерал-лейтенанта в отставке М.Д. Бонч-Бруевича. Рассказывая о своем назначении на должность начальника Полевого штаба Реввоенсовета республики, он пишет, что опасался попасть в подчинение к И.И. Вацетису. Правда, автор не упоминает об этой защите в Академии Генерального штаба, зато высказывает свое мнение о личности и способностях Главнокомандующего всеми вооруженными силами Республики — оно крайне субъективное: «Смущало меня и то, что Склянский (Э.М. Склянский — заместитель председателя Реввоенсовета Республики. — Н.Ч.) не мог точно сказать — начальником какого штаба я назначаюсь: штаба ли главнокомандующего или Полевого штаба Реввоенсовета Республики. В первом случае я оказывался в подчинении Вацетиса; во втором — моим начальником являлся председатель Реввоенсовета Республики или его заместитель.

Идти к Вацетису в подчинение я решительно не хотел. Я не ладил с ним ни будучи начальником штаба Ставки, ни сделавшись военным руководителем Высшего Военного Совета. К тому же я был значительно старше его по службе. В то время, когда я в чине полковника преподавал тактику в Академии Генерального штаба, поручик (штабс-капитан. — Н.Ч.) был только слушателем, и притом малоуспевающим. Позже, уже во время войны, мы соприкоснулись на Северном фронте, и разница в нашем положении оказалась еще более ощутимой: я, как начальник штаба фронта, пользовался правами командующего армией, Вацетис же командовал батальоном и в самом конце войны — одним из пехотных полков.