Тем временем потерявший напарника контрабандист двигался от стола к столу, получая от каждой компании по «барбосу». Люди угощали от чистого сердца, желая помочь бедняге, однако такое количество сахеллы не шло ему на пользу.

С трудом оторвавшись от очередного стола, Гарсиа – так звали контрабандиста – потерял равновесие и, попятившись, шлепнулся на стул рядом с Риком.

Минуты две они смотрели друг на друга, теряясь в перепутанных логических нитях. Рик никак не мог понять, почему так изменился Турио и кто в этом виноват – Турио или Рик, допивший свой седьмой «барбос». Между тем у Гарсиа в руках было еще два стаканчика с сахеллой, он не сразу их заметил, а заметив, протянул один Рику, сказав:

– Выпьем…

И только тогда Рик узнал этого человека и вспомнил, что тот пострадал. Он также отдавал себе отчет в том, что Гарсиа протягивает ему восьмой «барбос». Восьмой! Тот самый восьмой, за которым сахелла открывала бездну, а это всегда означало падение и всегда боль, но уже утром.

– Выпьем, – повторил Гарсиа или, может, Рику это послышалось. Он взял протянутый стаканчик и, ни минуты не колеблясь, выпил его до дна.

Так было нужно.

Поначалу ничего особенно не случилось, Рик даже сумел подняться со стула – хотелось убедиться, что он еще в «Синем марлине».

Под зонтиками горели светильники, за стойкой улыбался довольный Лиммен, но, кроме него, в заведении никого не было. Только столы, стулья и вьющиеся над тарелками морские мошки.

Посетителей не было, но Рик знал, что это не так. Ему уже приходилось добираться до восьмого «барбоса», и он помнил, что все сложные зрительные образы исчезали, чтобы человек мог видеть самое главное. А что самое главное в таком состоянии? Правильно, добраться до дому. Следовало сначала спуститься по восьми высеченным в скале пролетам ступенек, а потом пройти по узкой, петлявшей между кустами магнолии тропке.

Вот для чего требовалось остававшееся под контролем внимание.

«Пойду домой…» – подумал Рик, и эта здравая мысль вдруг прогремела в голове, словно удар грома – «Пойду домой!», «Пойду домой!»

– Сегодня ты меня не обманешь, – сказал Рик и погрозил разливной панели, в котором еще бурлили неисчерпаемые запасы сахеллы. – Я пойду домой и ни разу не упаду!..

Потом, подумав, добавил:

– Ну, может, раза два…

Однако сосредоточиться на процессе ухода домой ему мешало нечто вьющееся вокруг него, словно мотылек вокруг лампы. Что-то живое двигалось совсем рядом и иногда касалось его.

– Лиммен, сколько с меня сегодня? – спросил Рик и удивился тому, насколько звучный у него голос. В следующий раз ему следует говорить тише. В следующий раз.

– Завтра отдашь… – как всегда отмахнулся Лиммен. Он не рассчитывался с пьяными и получал с них деньги, когда те приходили трезвыми.

Неожиданно мелькание рядом с ним прекратилось – это Гарсиа наконец замолчал и перестал двигаться, потому что заснул стоя.

Увидев его, Рик не удивился. Он уже давно пил и мало чему удивлялся. Гарсиа открыл один глаз, потом другой и вполне трезвым голосом произнес:

– Ты мне друг, Рик, и даже больше. Подтверждаешь?

– Подтверждаю, – легко согласился Рик.

– А ты готов на все ради нашей дружбы?

– Готов, – сказал Рик.

– Хорошо. Тогда иди за мной…

Гарсиа повернулся и направился к краю скалы.

– Осторожно, друг, – сказал Рик, заметив, как змеится перед ним предательская тропинка восьмого «барбоса». Вот она граница – у самых ног.

– Ты боишься? – спросил Гарсиа.

– Нет, – ответил Рик. Он был сосредоточен лишь на том, чтобы не провалиться в пропасть, которая пряталась на тропинке. Рик уже ходил по ней и знал, что нужно держать ухо востро.

– Вперед, друг! – закричал Гарсиа, шагнув со скалы, и Рик, не задумываясь, сделал то же. Он летел вниз, чувствуя, как ветер треплет его одежду, и раздумывал о том, насколько тонка грань между извилистой тропинкой и падением в бездну. Как ни старался он быть начеку, сахелла снова обманула его, а значит, будет тяжкое утро.

Никогда сахелла не бывала так жестока, как наутро после восьмого «барбоса».

Неожиданно яркая вспышка осветила все вокруг, заставив мысли Рика изменить направление. Повсюду он видел огонь и всем телом чувствовал, как его поджаривают на ярком гудящем пламени.

«Откуда это? Почему?» – пытался разобраться Рик и вдруг закашлялся, когда попытался вздохнуть.

– Да это же вода! – воскликнул он и стал загребать левой рукой, поскольку правая уже не слушалась, а левый бок продолжал гореть огнем.

Волны раскачивали Рика и швыряли в сторону небольшого прибрежного наката из базальтовой крошки, но, ударяясь о скалу, они бежали назад, снова волоча за собой беспомощное тело.

Рик пытался бороться и цеплялся за дно, но песок был рыхлым, а со дна поднимались тысячи рачков-люминофагов, насыщавших воды изумрудным сиянием.

Когда Рика снова подбросило на волне, он почувствовал удар в ноги, а затем, совсем рядом, понеслись ярко-синие сигнальные огни, обозначавшие двенадцатиметровое тело энардона.

Чудовище прошло под Риком, затем сделало круг и на следующем проходе сомкнуло на нем челюсти.

– Ой, больно! – вырвалось у него. – Пусти, тварь! Пусти, отравишься!

Рик помнил рассказы о разборчивости энардонов, которые никогда не проглатывали пьяных рыбаков. Вот и сейчас Рик ощутил, как по телу монстра пробежала судорога. В следующее мгновение энардон мотнул головой, выбросив Рика на мягкий накат из базальтовой крошки.

– Кажется, сандаль потерялся… – спохватился Рик и принялся шарить по мокрому песку. Накатывавшие волны приносили все новые колонии люминофагов и все вокруг сияло от их изумрудных вспышек, но потерянного сандалия рядом не было.

Откуда-то сверху доносились трудноразличимые голоса, пару раз по воде полоснул луч фонаря. Но не успел Рик начать горевать о пропаже, как изумрудные волны вновь расступились и нечто, напоминавшее раскинувшего крылья орла, пролетело над Риком и шлепнулось на накат чуть ближе к скале.

«Это птицы. Ночные морские птицы…» – подумал Рик, продолжая искать сандалию, однако неожиданно наткнулся на человеческое тело.

«Ну и дела…» – удивился Рик и снова услышал голоса сверху. Сахелла на мгновение отпустила его, сразу вернулись воспоминания о падении в бездну.

«Не нужно было пить восьмой «барбос». Не нужно…»

Рик поднялся на ноги, взял за воротник лежавшего на накате незнакомца и двинулся вдоль полосы прибоя, волоча за собой обмякшее тело.

На втором этаже дощатого капироче зазвучала музыка, служившая Рику вместо будильника, поскольку уже два года поселившийся наверху художник Карлос заводил ее в половине седьмого утра.