связи. Не то чтобы я мечтала об этой профессии, но просто она была не слишком сложна и я разбиралась в ней неплохо. Тем более, моя мама была довольно известный в городке парикмахер и кое-чему меня уже научила. Конечно, мама сразу меня поддержала, а вот отец был недоволен моими планами, ведь он до самого конца лелеял надежды, что я одумаюсь и пойду по его стопам, несмотря на то, что я много раз говорила ему, что археология мне неинтересна.

«Ну, иди, раз у тебя не хватает ума, на что-то большее» – недовольно пробурчал он: – «Ничего, время все равно расставит все по своим местам, мне только жаль, что ты так бездарно его расходуешь»

Хоть эти слова прозвучали не очень приятно, я не сильно расстроилась, так как уже не ждала от него ничего иного.

И поначалу все шло очень даже круто. Учеба в колледже была не сложной, родители помогали мне с деньгами как могли, да и я сама подрабатывала по возможности, у меня там появилось несколько новых друзей и знакомых. И по итогу я хорошо закончила колледж, получила образование. Но вот затем все пошло по одному месту.

Случился тот злополучный инцидент с раскопками монастыря, что проводил мой папа, после которого вся его карьера пошла крахом. Последовали долгие судебные разбирательства с церковью и семьями погибших, что стало довольным громким делом, о котором писали все СМИ. В один момент наша семья стала самой проклинаемой в Тихийске, из-за чего у дверей моих родителей каждый день собирались толпы журналистов и разгневанных активистов. Даже мне в Санкт-Петербурге, приходилось сталкиваться и с теми и с другими. Не выдержав такого давления,  мать  развелась с отцом и переехала ко мне, и пока она искала работу, я тоже  перебивалась с места на место. Ведь, чтобы пойти работать стилистом в элитный салон, нужен опыт, которого у меня не было, а чтобы получить этот опыт, приходилось работать за гроши во всяких дешевых парикмахерских, набивая себе руку. И все бы ничего, но мой непростой характер и врожденное чувство независимости всякий раз оказывали мне плохую услугу. Особенно когда дело касалось ухаживаний за мной, ведь я считаюсь весьма привлекательной девушкой. Только вот мне совсем не нравились приставания, как со стороны клиентов, так и со стороны начальства, что я им открыто, высказывала, порой в довольно грубой форме. И пару раз это даже заканчивалось лишением работы. Да и вообще мне всегда было сложно работать под чьим-то начальством. Мне даже сложно объяснить почему, но в силу моего характера это всегда заканчивалось руганью и последующим за ней увольнением.

И в какой-то момент я решила, что хватит с меня работать на какого-то дядю, и, взяв кредит, открыла собственное дело на пару со своей мамой, ведь как я уже сказал, она тоже была стилистом. И какое-то время, все шло неплохо. Теперь я ни от кого не зависела и стала полностью самостоятельной, но своим делом руководить было непросто, ибо чтобы оплатить аренду и не маленький кредит, мне приходилось целые дни безвылазно проводить на работе. Но все же мне нравилось то, что наконец-то моя жизнь стала полностью зависеть от меня. И даже мама, которая несколько месяцев тяжело переживала развод с отцом, вскоре снова расцвела и через какое-то время даже завела отношения с молодым человеком, за которого впоследствии вышла замуж, чему мы обе были несказанно рады.

Так прошло почти три года и ничего не менялось. Я как проклятая работала изо дня в день, почти без выходных, чтобы хоть как-то прокормиться и погасить кредит, из-за чего у меня совсем не оставалось времени ни на сон, ни на личную жизнь. Мои друзья по колледжу к тому времени, меня практически забыли, а у мамы с отчимом родился сын. И все свое время она стала уделять новорожденному малышу, все больше отдаляясь от меня. И в какой-то момент ко мне пришло грустное понимание того, что я осталась совсем одна.

За всю свою жизнь я никогда не ощущала потребность в общении, ведь в первую очередь, я ставила в приоритет свою реализацию в этой жизни. Уехать из Тихийска, закончить учебу, устроиться на работу, открыть свое дело. И этим целям я посвящала всю себя, пока окружающие люди были для меня лишь второстепенным шумом. Но достигнув того, что хотела, я внезапно осознала, что потеряла смысл жизни. Все мои амбиции стали ограничиваться лишь покупкой еды по акции, а мечты теперь сводились к своевременной оплате счетов. Я так сильно уставала на работе, что у меня просто не было ни сил, ни времени, чтобы о чем-то мечтать или желать. И тогда когда у меня не оказалось больше цели, к которой я хочу стремиться, ко мне пришло осознания, того как сильно мне не хватало  человека, которому можно было бы: высказаться, выплакаться, довериться. Мне так хотелось с кем-то поговорить, разделить весь тот груз, что я взвалила на свои плечи. Но никого рядом со мной больше не было. Все мои друзья окончательно забыли про меня, погрузившись в собственные семьи, дела и заботы. Мама стала уделять все свое время малышу, безвылазно нянчась с ним, а искать новых друзей или парня, у меня просто не было времени, из-за работы. Таким образом, рутина и одиночество стали единственными вещами, что окружали мою жизнь, окончательно введя меня в депрессию.

Я так и не успела заметить, как некогда желанный Санкт-Петербург, который раньше мне виделся городом ярких огней и больших возможностей, вдруг превратился для меня в холодное и мрачное место. Где умерли все мои мечты и желания, где было столько возможностей, но ими нельзя воспользоваться, где столько развлечений, но совершенно нет времени развлекаться, где столько людей, но каждый из них тебе чужой. И лишь вечные серые тучи на небе, закрывающие солнце своей пеленой, стали вечными спутниками моей жизни.

Я возненавидела все: этот город, эту работу и эту жизнь. Я чувствовала себя застрявшей в этой бесконечной рутине, и не видела ей конца. Даже мои одинокие рыдания в подушку по ночам стали для меня привычной  рутиной.

Теперь же, после того, что произошло со мной, и моей семьей этот угрюмый город кажется мне по настоящему родным. Я со стыдом вспоминала те дни, когда я жаловалась на жизнь в Тихийске.

«Отец был прав, и я вправду вела себя как «капризная принцесса»» – признала я теперь. Хотя это все равно не оправдывало его эгоистичного поведения, по отношению к нам.

Но