взвился Кардон, восстанавливая защиту.

— Ну-ну… Кстати, если вздумаешь взять очередной двадцатилетний перерыв в общении со мной, я возражать не буду! — крикнул Джиа вдогонку.

Лучше так, чем болезненная меланхолия, периодически находившая на Кардона.

«Все вокруг стали такими чувствительными», — недавно заявил он, разочаровавшись в людях. Который раз за последний месяц?..

Джиа порядком устал от этой семейки.

23

«Ты разрушил нашу семью…»

«Ты рад, что отец вернулся? Мне бы очень хотелось, чтобы вы поладили. Помирись с ним, Джиа».

Гордыня не дала ему признаться, как нужен был ему…

Краур так и не услышал от сына настоящего «прости», и сейчас видеть копию отца в своем доме — лицом, какими-то неуловимыми повадками Кардон был весь в него — для Джиа становилось невыносимым.

— Ничего, мама, мы справимся, — подбодрил он себя. — Не возражаешь, если я пошалю в его снах? Исключительно ради пользы дела.

Он погрозил себе пальцем. Пора избавить братишку от излишней стыдливости. Кардон, конечно, возненавидит его потом, если узнает… Так далеко доброе сердце Джиа себя не распространяло…

Шаг одиннадцатый

24

— Ты лучше меня знаешь его тип женщин, — обратился он за помощью к Остену. — Только не говори, что она должна быть похожа на Сарру.

— Нет, Кардон никогда не был особенно близок с сестрой, — покачал головой старик. — Как и с матерью.

Он сильно сдал в последнее время, но бодрился, собираясь с новой женой в свадебное путешествие.

— Оно тебя доконает, — озабоченно заметил Джиа.

— Умирать — так с музыкой.

Остен испортил ему жизнь, но много ли возьмешь с умирающего? У Джиа не было привычки добивать лежащих; он не умел упиваться властью, как отец, все честолюбие которого, по-видимому, досталось Кардону.

— Так как тебе идея? Найдем ему хорошую девушку-эмпатку. Расходы я беру на себя.

— Почему он не может остаться с тобой?

В делах телепатии Остен был сущим невеждой.

— Однажды он пробьет защиту, — терпеливо пояснил ему Джиа. — Как когда-то я с отцом. Для нас, — он сделал паузу, подбирая слов, — это неминуемая часть взросления, как размять мышцы перед стартом.

— Скорее уж крылья.

Остен приятно поразил его.

— Представляй, как хочешь. Но к тому времени у нас должен быть запасной вариант.

— Почему просто не сказать ему правду? — упрямо стоял на своем старик.

— Пошевели мозгами, — не выдержал линии вежливости Джиа. — Сарра транслировала ему свою жизнь шесть часов — и посмотри, что с ним стало. Он думает, что это кошмар. Ты хочешь вновь вызвать в его голове образ агонии? Скажем правду — и он будет копать, и вернется к тому, с чего мы начали. Единственный источник к его прошлому — это я, ты и Сарра, но сестра мертва, меня он не получит, а тебе — не доверяет.

— Он сможет прокручивать ее воспоминания, как пленку? — наконец догадался Остен.

«О, боги!..»

— Да, только воспоминания неживые, а пленка — засвечена и пахнет огнем и смертью. Тебе легко быть на ее пороге?

Остен болезненно поежился.

— И все же я не думаю, что будет правильно…

— Правильно было не давать ему таблетки, а учить его. Но вас с матерью все устраивало.

Раздался хлопок: Остен отвесил Джиа тяжелую оплеуху.

— Не смей так говорить о Мэрри.

Джиа потер щеку.

— Договорились. Но ты больше не будешь бить меня. В следующий раз я отвечу, — холодно предупредил он Остена.

Их взгляды встретились, и старик первым отвел глаза: по десятибалльной шкале его доля вины во всем случившимся была выше; как бы не были талантливы дети, у них нет опыта и прав распоряжаться жизнью взрослых…

— Вернемся к нашим делам, — скрестил руки на груди Джиа. — Не волнуйся: двуличие у меня в крови, но в реальности, помимо генов, нужно еще шевелить задницей.

Они расстались, так ни до чего не договорившись. Но Остен улетал и обещал некоторое время не вмешиваться и не встречаться с Кардоном.

25

— Что ты сказал? — опешил брат, когда Джиа предложил ему вместе проветриться.

— У меня будет девушка, она захватит кой-кого и для тебя.

Шаг двенадцатый

26

Когда-то давно он мечтал, чтобы мама снова появилась в его снах, но она ясно озвучила свое требование — и Джиа смирился: чем быстрее он забудет прежнюю жизнь, тем будет лучше. Не можешь развязать узел — разруби.

Остен попросил его поставить Кардона на ноги — и он поставил, с остальным пусть брат разбирается сам.

И все же он был таким … маленьким… и безответственным!..

— Что ты сделал?!. Ты тупой?!. Не знаешь, как достаются и тратятся деньги?!. Твой выигрыш придется вернуть. Если узнают…

Для полного счастья Джиа не хватало только разборок с картелем. Он итак в последнее время задолжал конторе, а взносы таким людям стоило платить исправно.

— И чтобы духу твоего больше не было у казино!

— Это было так просто…

Джиа повернулся и изо всех сил запустил стаканом над ухом брата.

— А так нравится?

Он добавил ударной волны.

— А так?

Кардон, не умея защищаться, лежал на полу, схватившись за голову.

— Ты — не обучен, и даже если будешь все время тренироваться, не сумеешь выжить в этом мире. Ты жил как человек. Ты прожил как человек свое детство и юность. Смирись с этим!.. Ты проиграешь, если задержишься на чужом поле.

Джиа не испытывал жалости к брату. Кардон размечтался — и позавидовал его способностям. Нарисовал себе легкую, красивую жизнь!

— Я хотел быть, как ты! — обиженно воскликнул брат, поднимаясь. — Почему я не могу?!. Мы с тобой одной крови!..

— У тебя не получится, — отрезал Джиа. — Ты не трехлетний ребенок. Хватит мечтать о том, что могло бы быть! Строй свою жизнь. Хватит жить на готовом, занимать, тратить чужое время, силы, достижения, мои деньги. Я не виноват, что мать и Остен избаловали тебя: видимо, слишком любили.

— Да что ты знаешь о моей жизни?!.

Джиа отпрянул, почувствовав боль брата.

— Ты знаешь, сколько раз я говорил себе: не сметь! Не сметь вспоминать, не сметь думать. Таблетки не помогали, хотя некоторые воспоминания мне удалось спрятать далеко, так далеко, что даже ты…

Джиа опустился на корточки, обхватив голову руками.

Малыш уже был в ее чреве, когда…

— Сарра была слабее меня, но ее мучили воспоминания, и в тот день мы летели к тебе, чтобы узнать правду.

Взяв себя в руки, Джиа вернул на место лицо, выпрямился.

— Да, я убил. Что дальше?..

— Я хочу знать всю правду.

Бледный, еще не пришедший в себя от удара, Кардон стоял