Информация о наличии обмана свидетельствует о намеренно скрываемой информации, но не отвечает на вопрос, что именно утаивает опрашиваемое лицо. Зачастую бывает достаточно информации о наличии обмана, поскольку правду можно установить и иным способом, например, провести детективные или оперативно-розыскные мероприятия.

В некоторых контекстах правда оказывается незначимой. Так, работодатель легко может отказать в приеме на работу кандидату, если на исследуемую тему он продемонстрировал признаки, свидетельствующие о наличии намеренно скрываемой информации. В этом случае редко кто будет выяснять причины ее сокрытия, особенно это актуально при прохождении собеседования на топовые позиции.

В процессе опросной беседы верификатор каким-либо образом фиксирует все способы проявления информации о наличии обмана. Перепроверять их не нужно, поскольку благодаря адаптации они, как правило, не повторяются в первозданном виде. Необходимо проверять информацию о наличии обмана, снова предъявляя в строгой последовательности контрольные, проверочные и провокативные стимулы. Как вы понимаете, именно провокативные вопросы нацелены на то, чтобы выявить и зафиксировать утечки.

Информация о наличии обмана может проявляться в маркерах, связанных с глазами (проверка взглядом, учащенное моргание), изменениями в дыхании (учащенное дыхание, гипервентиляция легких, глубокие выдохи и вдохи), изменениями в голосовых модуляциях (повышение, понижение тона голоса, попытка прокашляться при ответе на проверочный вопрос), уменьшением слюнного секрета во рту (частое сглатывание, облизывание губ), бледностью кожных покровов, изменением в жестикуляции при проведении боевой части исследования и т. д.

Если при утечке достаточно ее отследить, иногда даже просто зафиксировать в памяти, то при информации о наличии обмана совокупных признаков, позволяющих верификатору однозначно сделать вывод о причастности или непричастности опрашиваемого лица, должно быть достаточное количество и они должны проявляться в разных информативных системах. Первое, на что мы обращаем внимание, – изменение дыхания. Важны также голосовые и психолингвистические изменения при ответах на проверочные вопросы. На протяжении всей беседы необходимо отслеживать все признаки лжи, проявляющиеся в реакциях вегетативной нервной системы. В отличие от американских школ безынструментальной детекции лжи лицевые сигналы и весь комплекс жестикуляции мы рассматриваем как дополнительные признаки, а не основные. Естественно, основной акцент делаем на психолингвистических особенностях речи опрашиваемого человека, поскольку это самый информативный канал. Чем больше информации о наличии обмана мы видим в разных системах организма, тем выше вероятность лжи.

Все эти признаки проявляются на фоне стресса и очень точно вписываются в концепцию стресса, описанную Гансом Селье[21].

Стресс (от англ. stress – «давление», «нажим», «напор»; «гнет»; «нагрузка»; «напряжение») – неспецифическая (общая) реакция организма на воздействие (физическое или психологическое), нарушающее его гомеостаз (целостность), а также соответствующее состояние нервной системы организма (или организма в целом). В физиологии и психологии выделяют положительную (эустресс) и отрицательную (дистресс) формы стресса.

Каким бы стресс ни был, «плохим» или «хорошим», физическим, физиологическим или эмоциональным, воздействие его на организм имеет общие характерные и неспецифические черты.

Впервые термин «стресс» в физиологию и психологию ввел Уолтер Кеннон в своих исследованиях, посвященных универсальной реакции человека на угрозу[22].

Ученик У. Кеннона, физиолог Г. Селье, в 1936 г. опубликовал свою первую работу, в которой описал стресс как общий адаптационный синдром, но длительное время избегал употребления термина «стресс», поскольку тот использовался во многом для обозначения «нервно-психического» напряжения (синдром «бороться или бежать»). Только в 1946 г. Г. Селье начал систематически использовать термин «стресс» для общего адаптационного напряжения, и в таком виде он вошел в современную психологию и психофизиологию.

«Стресс есть неспецифический ответ организма на любое предъявление ему требования (говоря о детекции лжи – стимулы). Другими словами, кроме специфического эффекта, все воздействующие на нас агенты вызывают также и неспецифическую потребность осуществить приспособительные функции и тем самым восстановить нормальное состояние. Эти функции независимы от специфического воздействия. Неспецифические требования, предъявляемые воздействием как таковым, – это и есть сущность стресса», – писал Г. Селье[23].

Еще в 1920-е гг., во время обучения в Пражском университете, Г. Селье обратил внимание на то, что начало проявления любой инфекции одинаково (температура, слабость, потеря аппетита). В этом факте он разглядел особое свойство – универсальность ответа организма на всякое повреждение.

При стрессе наряду с элементами адаптации к сильным раздражителям имеются элементы напряжения и даже повреждения. Именно универсальность сопровождающей стресс «триады изменений» – уменьшение тимуса, увеличение коры надпочечников и появление кровоизлияний и даже язв в слизистой желудочно-кишечного тракта – позволила Г. Селье высказать гипотезу об общем адаптационном синдроме, получившем впоследствии название «стресс». Работа была опубликована в 1936 г. в журнале Nature. Г. Селье выделил три стадии общего адаптационного синдрома:

• реакция тревоги (мобилизация адаптационных возможностей, которые ограничены) – на этой стадии проводим исследовательскую часть;

• стадия сопротивляемости – на этой проводим боевую часть;

• стадия истощения – этап получения признания.

Для каждой стадии описаны характерные изменения, происходящие в вегетативной нервной системе и, как следствие, влияющие на порождение речи. Причастный человек всегда воспринимает ситуацию проверки как стресс для себя, а значит, организм начинает реагировать универсальным неспецифичным образом, который человек самостоятельно контролировать не может. Поэтому в зависимости от силы нервной системы человек и будет пользоваться базовыми поведенческими стратегиями сопротивления.

Если Г. Селье и У. Кеннон говорили об основных поведенческих стратегиях «бороться или бежать», то в природе существует и еще одна реакция на опасный стимул, которая выражается в механизме «стой».