— Поверьте, я за вас очень радуюсь. Что до меня самой, я счастлива тем, что у меня есть, как нельзя больше. У Дзиро дела на работе идут хорошо, и скоро у нас будет ребенок — как раз тогда, когда мы этого хотели…

— Она может заняться бизнесом — или даже стать киноактрисой. Такова уж Америка, Эцуко, там многое возможно. Фрэнк говорит, что я тоже смогу пойти в бизнес. Это там вполне осуществимо.

— Не сомневаюсь. Что касается меня лично, то я счастлива там, где нахожусь.

Сатико следила за двумя котятами, царапавшими татами возле ее ног. Мы помолчали.

— Мне пора домой, — проговорила я. — Обо мне начнут беспокоиться. — Я поднялась с места, но Сатико не отрывала глаз от котят. — Вы когда уезжаете? — спросила я.

— Через несколько дней. Фрэнк приедет за нами на машине. Нам нужно быть на пароходе в конце недели.

— Выходит, что помогать миссис Фудзивара вы сможете недолго?

Сатико окинула меня скептическим взглядом:

— Эцуко, я вот-вот отправлюсь в Америку. У меня больше нет необходимости работать в закусочной.

— Понимаю.

— Знаете, Эцуко, может, вас не затруднит передать миссис Фудзивара, что у меня произошло? Не думаю, что еще раз с ней увижусь.

— А вы сами не хотите ей обо всем сообщить?

Сатико нетерпеливо перевела дыхание.

— Эцуко, неужели вы не в состоянии уяснить, как тошно было такой, как я, каждый день прислуживать в лапшевне? Но я не жаловалась и выполняла все, что от меня требовалось. Но теперь с этим покончено, у меня нет ни малейшей охоты снова видеть это место. — Котенок вцепился Сатико в рукав кимоно. Она резко оттолкнула его тыльной стороной ладони, и малыш поспешно заковылял в сторону. — Итак, передайте миссис Фудзивара мой поклон. И наилучшие пожелания успеха ее торговле.

— Передам. А теперь простите, но я должна идти.

Сатико поднялась на ноги и проводила меня до выхода.

— Я зайду к вам попрощаться перед отъездом, — сказала она, пока я надевала сандалии.

Поначалу сон казался совершенно безобидным: мне просто снилось то, что я видела накануне — маленькая девочка; мы смотрели на нее, когда она играла в парке. На следующую ночь сон повторился. Собственно говоря, за последние месяцы он возвращался ко мне несколько раз.

Мы с Ники увидели эту девочку на качелях, когда пошли погулять по деревушке. Ники гостила у меня третий день. Дождь сменился мелкой изморосью. Я не выходила из дома несколько дней и с удовольствием вдохнула свежий воздух, когда мы свернули на извилистую тропинку.

Ники шла довольно быстро, ее узкие кожаные сапоги поскрипывали с каждым шагом. Не отставать от нее труда для меня не составляло, но я предпочла бы идти помедленнее. Ники, надо думать, еще предстоит осознать удовольствие от самой прогулки как таковой. Похоже, она равнодушна и к сельским видам, хотя и выросла здесь. Я сказала ей об этом, а она возразила, что эта сельская местность — не вполне настоящая, просто подделка в угоду прихотям состоятельных людей, которые здесь обосновались. Наверное, она права: я ни разу не бывала в земледельческих районах на севере Англии, где, как настаивает Ники, я бы обнаружила настоящую сельскую местность. И все-таки на этих тропинках разлиты тишина и спокойствие, которые я с годами стала ценить.

В деревне я повела Ники в чайную, куда иногда заглядываю. Деревушка небольшая — всего несколько гостиниц и магазинчиков; чайная расположена в угловом доме, над булочной. В тот день мы с Ники сели за стол у окна и именно оттуда наблюдали за девочкой, которая играла внизу, в парке. Мы видели, как она взобралась на качели и окликнула двух женщин, сидевших поблизости на скамейке. Это была веселая маленькая девочка, одетая в зеленое пальто и высокие сапожки.

— Быть может, ты скоро выйдешь замуж и у тебя будут дети, — сказала я. — Я скучаю без малышей.

— По мне, так на свете ничего хуже быть не может, — ответила Ники.

— Это, наверное, потому, что ты еще молода.

— Молода я или нет — какая разница? Мне совсем не хочется, чтобы вокруг меня пищали карапузы.

— Не расстраивайся, Ники, — засмеялась я. — С материнством я тебя не тороплю. Просто мне вдруг захотелось стать бабушкой, вот и все. Подумала, может, ты сделаешь мне одолжение, но это не к спеху.

Девочка, стоя на сиденье качелей, с силой натягивала цепи, но раскачать качели как следует ей не удавалось. Она, однако, улыбалась и снова позвала женщин.

— У моей подруги только что родился ребенок, — сказала Ники. — Она очень довольна. Не понимаю чем. Орет как резаный.

— Но она же счастлива. Сколько лет твоей подруге?

— Девятнадцать.

— Девятнадцать? Она даже младше тебя. Замужем?

— Нет. А какая разница?

— Но тогда вряд ли она чувствует себя счастливой.

— Почему бы нет? Только оттого, что не замужем?

— Вот-вот. И еще оттого, что ей только девятнадцать лет. Не верю, что она счастлива.

— А будь она замужем, обстояло бы иначе? Она хотела ребенка, родила его по плану и все такое.

— Это она тебе сказала?

— Но, мама, я ее хорошо знаю, она моя подруга. Я знаю, что она хотела родить.

Женщины поднялись со скамейки. Одна из них окликнула девочку. Девочка спрыгнула с качелей и побежала к женщинам.

— А что отец? — поинтересовалась я.

— Он тоже счастлив. Помню, когда они только узнали о беременности, мы все отправились это праздновать.

— Люди всегда делают вид, будто они в восторге. Как в том фильме, который мы вчера вечером видели по телевизору.

— В каком фильме?

— Да ты, наверное, его не смотрела. Читала свой журнал.

— А, тот. Ужасный фильм.

— Конечно ужасный. Но там это и показано. Уверена, никто не воспринимает новость о беременности, как это делают в таких фильмах.

— По правде говоря, мама, не понимаю, как ты можешь сидеть и смотреть такую дрянь. Раньше у тебя этой привычки не было. Помню, ты мне всегда выговаривала, что я слишком много смотрю телевизор.

Я рассмеялась:

— Видишь, Ники, как наши роли меняются! Не сомневаюсь, ты мне только блага желаешь. Следи, чтобы я не растрачивала время попусту.

Когда мы возвращались из чайной, небо зловеще потемнело, дождь зарядил чаще. Минуя небольшую железнодорожную станцию, мы услышали позади себя голос:

— Миссис Шерингем! Миссис Шерингем!

Обернувшись, я увидела на дороге спешившую за нами маленькую женщину в пальто.

— Я так и думала, что это вы. Как вы поживаете? — Она весело мне улыбнулась.

— Здравствуйте, миссис Уотерс, — сказала я. — Рада вас видеть.