более — по Костиной рыжей шевелюре. Она выделялась среди темноволосых и светлых макушек, будто огонёк костра в лесной чаще. А ещё фамилия Кости начиналась со слога «вер», и это казалось нашим одноклассникам очень смешным. «“Вер” — значит, “Веркин”!» — вопили мальчишки восторженно.

Дразнилки оказались тем, что нас сблизило. Меня задирали редко — только если за компанию, а вот Косте доставалось за всё. Он ведь был не только рыжим — в детстве он ещё носил очки и отлично учился, что вообще непростительно по мнению многих мальчишек. И привлекал внимание девчонок, потому что был ярким и симпатичным. За всё это Костю шпыняли и задирали, так что… драться он умел. И не спускал с рук любую подколку, даже безобидное «рыжий, рыжий, конопатый, убил дедушку лопатой». В результате его отец наведывался к директору очень часто, почти как на работу туда ходил. Постоянно пытался выяснить, кто на этот раз поставил Косте синяк под глазом, потому что сам он никогда не кололся.

Мне нравилось в Косте именно то, что он не выдавал своих обидчиков. Я в то время вряд ли смогла бы сформулировать, почему считала это правильным, и уважала Костю просто интуитивно. Всегда становилась на его сторону, даже не пытаясь разобраться в ситуации — верила, что он прав. Неважно, кто, кого и за что побил, — я знала, что прав Костя.

Мы жили в соседних домах, поэтому в школу и из школы ходили вместе. Впрочем, Вершинин и сейчас там живёт, по соседству с моей матерью. Кирилл же ездил в школу на автобусе, и мы с Костей не были с ним знакомы класса до шестого.

Именно в шестом классе всё изменилось — мы начали превращаться из детей в подростков, и Костю стали сильнее задевать дразнилки в стиле «тили-тили-тесто, жених и невеста». Это было глупо, но он начал отдаляться от меня, всё чаще предпочитая общество других мальчишек. Мы по-прежнему сидели за одной партой, часто списывали друг у друга и в целом нормально общались — но в этом общении теперь чувствовалась какая-то неловкость. Я не знала, как это исправить, и просто плыла по течению, наблюдая за тем, как Костя постепенно перестаёт быть моим близким другом. Я и сейчас не знаю, как это можно было исправить, хотя точно помню, что мне было больно и неприятно. Но в этом не было ничьей вины — ни моей, ни Кости. Мы просто взрослели.

В конце концов он почти перестал провожать меня до дома, а с первого сентября седьмого класса, когда нам официально разрешили рассаживаться как хочется, пересел за другую парту. Я не посчитала это предательством — сама хотела сделать так, поскольку тем летом здорово подружилась с Лизой Войновой, которая тоже оставалась на лето в городе, и мы договорились, что попросимся сидеть вместе.

Следующие годы — до выпускного вечера — мы практически не общались, хотя я всегда относилась к Косте чуть иначе, чем к остальным мальчишкам. Теплее и трепетнее. Я прислушивалась к его ответам на уроках, ценила и уважала его мнение, безоговорочно давала списывать — в общем, Костя по-прежнему занимал для меня особое место. И мне почему-то кажется, что я для него тоже всегда была особенной. По крайней мере… именно меня он впервые поцеловал.

Это воспоминание всегда вызывало улыбку — вызвало её и сейчас, несмотря на то, что последние полгода я считала Костю таким же, как и Кирилл, предателем.

Кир по-настоящему появился в наших жизнях в шестом классе, когда они с Костей подружились и стали проводить вместе время — гулять, ходить на занятия спортом, бывать друг у друга дома. Я общалась с Киром, но не больше, чем с любым другим одноклассником. Даже меньше, учитывая тот факт, что он учился в параллельном классе. Единственным, что нас связывало, был Костя, и дольше всего я разговаривала с Кириллом всего-то раз в год — на дне рождении Вершинина, куда он неизменно приглашал меня всё то время, что мы учились вместе.

После окончания школы мы разошлись и какое-то время не виделись, а потом…

Экран телефона загорелся, и я, вздрогнув, опустила глаза.

«Ух! Я уж думал, не ответишь. Мало ли? Луну же днём не видно, вдруг ты тоже активна только по вечерам)))».

В щёки плеснуло жаром, и неожиданно захотелось рассмеяться. Боже, идиотизм какой-то! Так радоваться из-за переписки с незнакомым парнем?! Да я совсем с ума сошла!

Но… тем не менее…

«Я активна с трёх до пяти, пока спит ребёнок, и вечером, после отбоя. Он засыпает около половины одиннадцатого».

«Буду иметь в виду!»

Я посмотрела на часы в углу экрана. До пяти сорок минут, потом придётся будить Катю.

Держись, Хэнг. Поболтаем…

11

Костя

Будильник бесцеремонно выдернул меня из сна, напомнив, что работа не ждёт. Сегодня должны были привезти оборудование для фестиваля, и я сам зачем-то предложил клубу помочь проконтролировать доставку. Точнее, я знал зачем — действительно хотел помочь, но это было, когда я чувствовал себя бодрым и заряженным. Однако сегодня после пробуждения я бы выбрал ещё поваляться в кровати, даже если бы весь мир, стоя на коленях, просил меня встать и прийти ему на помощь.

Мне было плохо. Но я надеялся, что двойной эспрессо потихоньку приведёт меня в норму.

Через несколько минут я стоял с чашкой у окна и смотрел, как ручейки из людей текут в разные стороны.

У меня редко бывает повод просыпаться настолько рано. Последние пару лет я обычно работал по вечерам и ночам, отчего оказалось непривычно видеть всю эту утреннюю суету.

Обратил внимание на двоих детей с огромными портфелями за спиной. Ребята шли посередине дороги вдоль дома и, судя по жестам, что-то увлечённо обсуждали. Мальчик и девочка. Я смотрел на них, не отрываясь.

Друзья, наверное. Может, даже лучшие.

От них веяло детством и беззаботностью.

В конце дома они на мгновение остановились, а потом пошли в разные стороны, махнув друг другу на прощание.

«Удачи вам, ребятки», — подумалось мне с едкой горечью.

Как же редко дружба переходит из школы в университет. Наблюдая за этими детьми, я неожиданно вспомнил наше с Верой общение, начавшееся ещё в первом классе, но с возрастом угасшее, а потом и вовсе умершее, чтобы через несколько лет воскреснуть в виде убогого франкенштейна. Никак иначе я сейчас не мог назвать то, во что превратилась наша дружба после того, как Вера с Киром стали встречаться.

Это случилось на вечере