– Понятно… – Лекрийский пожевал губами. – Информация уточнилась?

– Мы допросили уроженцев Сочности, и все они подтвердили слова главаря, – передохнув, кивнул докладчик. – И даже больше: от них мы узнали, что в Карузо командует луегарский инженер Холь, свояк Вениамина…

– Сколько рабочих? – перебил офицера губернатор.

– Человек триста, не меньше.

– И четыре месяца трудов… – Рубен побарабанил по столешнице распухшими пальцами. – Свободянина повесили?

– Ещё нет. – Докладчик вновь заволновался, опасаясь, что совершил непоправимую ошибку. – Мы…

– И не надо пока. Может пригодиться…

– Да, Ваше превосходительство.

– Убирайся! – Счастливый офицер выскочил из кабинета, а губернатор повернулся к Саймону: – Что скажешь?

– Импакто, разумеется, принадлежит Вене, пришёл из Мритска для охраны, а вот рундеры чужие, – тут же произнёс Фил. – Но через Шпеев они не проходили.

– Точно?

Лекрийский не сомневался в полковнике, но имел привычку переспрашивать, требуя доказательств или оснований, на которых базировались выводы.

– Рундеры строят крайне редко, и только по специальному заказу, мой господин. Во всём Герметиконе их не больше двух десятков, и если бы два таких цеппеля пришли в наш сферопорт, об этом говорила бы вся Менсала.

Уверенный тон, а главное, взвешенные слова заставили губернатора признать правоту Фила.

– Пожалуй, соглашусь.

– А это значит, – продолжил контрразведчик, – что рундеры навели не на Сферу Шкуровича, а прямо на планету, что весьма опасно и в разы повышает вероятность катастрофы. А это значит…

– Веня и его свояк готовы пойти на всё ради сохранения тайны, – перебил помощника Рубен. – Сай, ты невероятно зануден в объяснениях.

– Зато точен, мой господин.

В ответ – диковатый оскал, который у Лекрийского считался дружелюбной улыбкой. Саймону старый губернатор доверял и позволял гораздо больше, чем всем остальным приближённым, вместе взятым. Возможно, так бы он относился к сыну, если бы сумел им обзавестись.

– Что мы знаем ещё?

– Около форта Карузо находится точка перехода, – припомнил Фил. Он не готовился к совещанию специально, но обладал великолепной памятью и помнил множество необязательных, а то и просто ненужных на первый взгляд фактов. – Алоиз Холь – известный исследователь Пустоты, можно предположить, что его очередной эксперимент будет связан с нею.

– То есть ты считаешь, что Холь готовит эксперимент? – Рубен промакнул платком правый, особенно загноившийся глаз. – Не получится так, что Мритский нанял свояка для создания какого-нибудь оружия?

В настоящее время между главными провинциями севера – Лекрией, Мритией и Трибердией – действовало перемирие, однако Рубен не сомневался в коллегах по суматошному губернаторскому цеху: если у них появится возможность нанести сильный удар, они нанесут его, невзирая на подписанные договора.

Фил же, как выяснилось, не разделял опасений Лекрийского:

– Рундеры – весьма занятные цеппели, мой господин, они слишком неуклюжи, громоздки и медлительны, чтобы ставить на них серьёзное оружие. А вот в качестве платформ для опытов они зарекомендовали себя великолепно, собственно, для того их и придумали. – Одноглазый полковник выдержал паузу и объяснил источник познаний: – Я читал об этом в каком-то цепарском журнале.

– Ты слишком много читаешь.

– Беру пример с вас, мой господин.

Лекрийский снова оскалился, помолчал, потирая плохо выбритый подбородок – слишком старая кожа сводила на нет все старания лучших цирюльников, – после чего заметил:

– Раньше Алоиз проводил эксперименты на Луегаре.

Что он имел в виду, угадывалось без труда.

– Значит, речь идёт о чём-то необычайно важном, – кивнул Саймон.

– Холь никогда не разменивался на мелочи, но никогда не предпринимал подобных мер безопасности. Если судить по ним, инженер относится к нынешней работе предельно серьёзно.

– Да, похоже.

Менсалийская научная школа приказала долго жить одновременно с началом гражданской войны: беспощадные погромы, которые стали визитной карточкой первых месяцев конфликта, не способствуют развитию академической мысли. Закрывались университеты и школы, разбредались по спокойным мирам преподаватели, уезжали исследователи и естествоиспытатели. Наука и образование показались ненужными, детей в первую очередь учили военному делу, а не алгебре, и теперь планета, которая всего тридцать лет назад строила собственные паротяги, с трудом обеспечивала внутреннюю потребность в людях, обладающих навыком чтения и устного счёта.

Большинство молодых менсалийцев знать не знали, в чём смысл словосочетания «научные исследования», однако Рубен и Фил могли похвастать неплохой подготовкой и понимали, какую опасность могут таить секретные эксперименты знаменитого изобретателя.

Или – какие перспективы.

– Холь явно нацелился на грандиозное открытие. В противном случае он не сумел бы уговорить Веню на столь серьёзную помощь.

– Согласен, мой господин, – склонил голову одноглазый контрразведчик.

– Что это значит для нас?

Лекрийский лично воспитал Саймона и не сомневался, что тот потратит на поиск правильного ответа считаные мгновения:

– Компания наверняка заинтересуется изобретением.

– А Компания умеет быть благодарной, – тут же бросил Рубен.

Для подавляющего большинства обитателей Герметикона данное утверждение звучало как минимум спорным, однако Лекрийский произнёс это убеждённо, ничуть не сомневаясь в его искренности: старик был верным и последовательным проводником интересов Компании на Менсале, за что получил от коллег кличку Галанит.

– Полагаю, Сай, нам придётся рискнуть и разузнать о происходящем в форте Карузо. Нам нужно изобретение Холя, если оно существует, разумеется, и не нужно усиление Мритского.

– Да, мой господин.

– Займись.

На взгляд Лекрийского, совещание завершилось жирной точкой: Фил получил конкретный приказ и должен был немедленно приступить к исполнению. Старик раскрыл лежащую на столе папку с отчётом Интендантского департамента, но тут же отвлёкся на деликатный кашель, который издал одноглазый.

– Ты ещё здесь?

– Есть один нюанс, мой господин, – предельно вежливо произнёс контрразведчик. – Хочу обратить ваше внимание, что нынешнее дело достаточно сложное, причём не в технической части, а в интеллектуальной. Нам будет противостоять светило науки, человек безусловно умный, изобретательный, действующий в команде с известным подлецом Веней…

– Зануда.

– Мы должны понимать, что происходит, мой господин. Нам нужен классный эксперт.