Эмихо удалось собрать целую толпу последователей – главным образом рыцарей, обладавших столь же дурной репутацией, что и он сам, – и устроить целую серию кровопролитных погромов, нападая на еврейские общины вдоль берегов Рейна на пространстве от Кельна до Шпайера. Главным мотиватором его действий и поступков, по всей видимости, выступало золото. В конечном итоге лучшего способа изыскать средства для похода, чем отнять его у презираемых всеми евреев, в его представлении попросту не существовало. И светские, и духовные власти пришли в ужас. Император приказал взять под защиту все еврейские общины империи, многие местные епископы изо всех сил старались претворять его решение в жизнь, но и они оказались беззащитны перед толпой. В городе Вормс на юго-западе Германии епископ объявил, что евреи находятся под его личной защитой, но Эмихо Лейнингемский все равно напал и убил свыше восьмисот «христоубийц».

Когда он вышел к Майнцу, епископ запретил ему входить в город, а еврейская община собрала значительную сумму золотом, чтобы подкупить его и убедить уйти. Деньги Эмихо взял, но потом все равно разрешил своим приспешникам войти в город. В последней отчаянной попытке спасти евреев Майнца епископ спрятал многих в своем дворце, где имелись оборонительные сооружения, а христианские купцы для отражения атак организовали ополчение. И хотя первые волны нападавших ему действительно удалось отразить, враг все равно вскоре одолел его абсолютным численным преимуществом.

Последователи Эмихо ворвались во дворец епископа, без труда проникли внутрь и вырезали всех, кто отказывался креститься, независимо от возраста и пола. Евреи в ужасе стали совершать самоубийства, по словам одного летописца, предпочитая смерть от собственных рук оружию тех, кто не прошел обряд обрезания.

В оправдание своих действий сторонники Эмихо продвигали идею «христоубийц», утверждая, что перед походом в Святую землю их первым долгом было очистить имперские города. Один из его солдат объяснил это раввину такими словами: «Вы дети тех, кто убил предмет нашего поклонения». Только вот церковь такого рода аргументы недвусмысленно отрицала. «По какому-то заблуждению ума, – писал Альбер из Экса, – они восстали против еврейского народа… хотя Бог – справедливый судья и никому не велит без доброй воли или по принуждению принимать на себя бремя католической веры».

Даже в ту эпоху зверства, совершенные Эмихо и ему подобными, подверглись осуждению как нечто ненормальное, и средневековые летописцы не без удовлетворения отмечали, что ни один из этих антисемитских «крестовых походов» так и не распространился на Восток. В большинстве своем они захлебывались сразу же, встретив сопротивление со стороны местных жителей, или же подавлялись властями. Дальше всех продвинулся граф Эмихо. Ему удалось добраться до Дуная, попутно совершая грабежи. Когда же он вошел в Венгрию и попытался поживиться в тамошних деревнях съестными припасами, его войско, все больше погружавшееся в хаос, наголову разбила венгерская армия.

В Кельне новость об отправившихся на Восток небольших группировках расколола армию Петра Пустынника. Они бросили все, что у них было, чтобы отвоевать Иерусалим, но вместо этого торчали теперь у врат чужеземного города, который все больше и больше уставал от избыточного количества людей. Но Петр, казалось, не торопился уезжать. Ему, наконец, удалось привлечь на свою сторону значительное количество германских дворян, поэтому теперь он намеревался укрепить мощь своей армии.

Самые экзальтированные его последователи решили больше не ждать и откололись от основных сил. Во главе их выступил Вальтер Голяк, мелкопоместный французский дворянин, последовавший за Петром. Хотя его прозвище можно перевести как «нищий[30]», он отнюдь не был беден. По сути, Вальтер правил регионом Иль-де-Франс к западу от Парижа, а в походе его сопровождали восемь рыцарей и небольшой отряд пеших солдат.

Во главе значительного войска, насчитывавшего несколько тысяч человек, Вальтер прошел по берегу Рейна до Дуная и в начале мая 1096 года выдвинулся к венгерской границе. Сумев поддерживать в рядах своих сторонников дисциплину и порядок, он получил право на безопасный проход по территории страны, при этом король Венгрии пообещал взять на себя обеспечение его армии продовольствием. Все шло хорошо до того момента, как она достигла Белграда, расположенного на границе Венгрии и Византии. Пока войско дожидалось парома для переправы через Саву на территорию империи, шестнадцать солдат Вальтера предприняли попытку ограбить базар в соседнем городе Земуне, но были схвачены ополчением. С учетом всех обстоятельств они еще легко отделались: их оружие и одежду развесили на стенах в виде предупреждения, а их самих – нагих, но живых и здоровых – отправили обратно к Вальтеру.

На том дело можно было б и завершить, но увы: обстановка, наоборот, лишь накалилась. Униженные крестоносцы бросились грабить окрестные деревни, а местные решили дать им отпор. Больше всех досталось войску Вальтера, по сути превратившемуся в хаотичную толпу, – несколько его людей живьем сожгли в церкви, где они решили укрыться. К счастью, византийский император, дабы не допустить дальнейшего роста напряженности, спешно выслал в Белград провиант в сопровождении военного эскорта для предотвращения новых эксцессов.

Такая щедрость императора частично объяснялась информацией о том, что вслед за Вальтером, в нескольких неделях пути, двигалась гораздо более многочисленная армия Петра Пустынника. Переход давался нелегко. Крестоносцы Петра не взяли достаточного количества провианта – им, по всей видимости, казалось, что местные власти с радостью снабдят их всем необходимым по причине «священного начинания». А когда предполагаемая щедрость так и не получила материального воплощения, крестоносцы стали отнимать все нужное им силой, переходя от мелкого воровства к откровенному грабежу.

Серьезные проблемы начались, когда Петр вышел к Земуну, на стенах которого по-прежнему висела одежда людей Вальтера. Правитель города попытался усилить меры безопасности, но в накаленной атмосфере ссора по поводу пары ботинок переросла в ожесточенный бой. Полностью разграбив город, армия Петра переправилась через реку, оказалась на византийской территории и напала на Белград. Это было серьезной ошибкой, ведь неподалеку стояли имперские войска, которым было поручено препроводить крестоносцев в Константинополь. Когда армия Петра атаковала Белград, византийские силы ринулись на нее и без особого труда рассеяли хаотичную толпу крестоносцев.

Эта катастрофа чуть было не положила конец Народному крестовому походу. Петр Пустынник вместе со своими пятьюстами людьми бежал и укрылся в расположенном неподалеку горном районе, полагая, что остальные убиты. И только утром, когда подтянулись семь тысяч тех, кто выжил, но отстал, он понял, что поражение отнюдь не стало роковым.

Благодаря многочисленному имперскому эскорту и уроку унижения, сопровождавшемуся потерей казны и четверти войска, дальнейший поход до Константинополя прошел без осложнений. Византийские провожатые прекрасно снабжали армию Петра, силой принуждая ее солдат вести себя как положено, вследствие чего отношение к ней местных жителей значительно потеплело. Многие из них плакали при виде солдат, большинство из которых шли в лохмотьях, а потом жертвовали им деньги, лошадей и мулов.