– Что-то в этом роде, – призналась она, но не стала добавлять, что ее школу окружали безупречно подстриженные лужайки, и иногда уроки проходили на свежем воздухе. – Я сожалею о том, что произошло с твоим отцом, – сказала она вместо этого.

Тейт медленно помешивал суп ложкой, которую до этого нашел в одном из ящиков. Он так сосредоточенно смотрел в кастрюлю, словно это могло ему подсказать, как отсюда выбраться.

– Это было давно. Он был ласков со мной, но я плохо его помню, потому что я был маленьким, когда он погиб. Мой отчим стал мне настоящим отцом. По сути, он единственный отец, которого я знал. Моя мать вышла за него замуж, когда мне было десять лет. Он был хорошим человеком. Он был добр к моей матери. Они подходили друг другу.

Последние три фразы прозвучали как заученные. Их словно произнес десятилетний ребенок. Ренни не услышала в них эмоций.

– Ты помнишь, какой была твоя жизнь до того, как федералы взяли вас под свою защиту?

– Я помню лишь несколько коротких фрагментов, да и то смутно, – ответил он, продолжая помешивать суп.

– И твоя мать ни разу не намекнула, что у вашей семьи было тайное прошлое?

Тейт покачал головой:

– Нет. Она была очень осторожной и не позволяла мне делать множество вещей, которые я хотел делать. Но, поскольку таких матерей много, я не считал это странным. Я просто думал, что у моей матери беспокойный характер.

Ренни понимала, что он имеет в виду. Ее мать Мелисанд де Жардин-Твигг тоже из-за нее беспокоилась. Но причина ее беспокойства была в том, что Ренни было чуждо все девчачье. Когда Ренни заявила, что хочет пойти на школьный выпускной в восьмом классе в брючном костюме, а не в белом платье, как другие девочки, у ее матери чуть не случился сердечный приступ. То же самое было и когда Ренни украсила свою академическую шапку цитатой рэпера Тупака, а не кристаллами Сваровски, как предлагала ее мать. Одним словом, Ренни давала ей много поводов для беспокойства. По крайней мере, так думала ее мать.

– Я могу что-нибудь… – попыталась она снова.

– Послушай, Рената, – перебил ее Тейт. Он перестал мешать суп и встретился с ней взглядом. – Я знаю, что ты просто пытаешься помочь, но сейчас в моей голове царит хаос. Я не знаю, что мне делать в сложившейся ситуации. Я предпочел бы не говорить обо всем этом.

Это Ренни также могла понять. Ее родные не любили говорить о разных вещах. Так же как и ее бывшие бойфренды.

– Хорошо, – ответила она. – Я понимаю. Ты не мог бы освободить и помыть кастрюлю, когда сваришь суп? Я тоже хочу ее использовать.

Тейт несколько секунд тупо на нее смотрел, словно не знал, как ответить на ее простой вопрос.

– Конечно, – наконец ответил он. – Никаких проблем.

Внезапно раздался пронзительный звонок телефона. Когда звук повторился, Ренни поняла, что он доносится из спальни. Они вместе побежали туда, но Ренни удалось опередить Тейта и снять трубку старого дискового телефона, стоящего на низеньком столике у кровати.

– Алло? – произнесла она в нее, не выпрямляясь.

– Мисс Твигг?

По какой-то странной причине она испытала разочарование, когда услышала на другом конце линии голос инспектора Грейди. Кого она ожидала услышать? Свою мать? Кого-то со своей работы? Или, может, Уолтера – парня, который бросил ее три недели назад после двух свиданий? Впрочем, она рада, что с Уолтером все вышло именно так, и больше не хочет его знать.

– Здравствуйте, мистер Грейди, – сказала она и, повернув голову, посмотрела на Тейта.

Он тоже выглядел разочарованным. Неужели ждал звонка от своей рыжеволосой подружки? Затем его вниманием завладело что-то другое, и она поняла, что он пялится на ее ягодицы. Сев на матрац, она смерила Тейта гневным взглядом. Он лишь улыбнулся в ответ.

– Мисс Твигг? Вы меня слышите?

– Да, мистер Грейди.

– Видите ли, у нас возникла небольшая проблема, – начал он.

«Тоже мне новость», – хотела сказать Ренни, но вместо этого стала молча его слушать.

Грейди сказал, что почти сразу после его приезда в городок Пэттипен дорогу затопило из-за сильного ливня, и он не сможет сегодня вернуться к ним в мотель. Что на кухне в домике есть консервы, и еды им хватит на несколько дней. Он пообещал, что приедет к ним сразу, как только сможет выбраться из Пэттипена, и заверил ее в том, что им с Тейтом ничто не угрожает, поскольку никто не знает, где они находятся.

Положив трубку на рычаг, Ренни поднялась с кровати и, посмотрев на замершего у двери Тейта, произнесла со слабой улыбкой:

– Похоже, мы с тобой будем здесь до завтра одни. Ты умеешь играть в снап?

Тейта разбудил сильный раскат грома. Ему приснилась Рената. Открыв глаза, он увидел Ренату, спящую в кресле рядом с софой, на которой лежал он. В бледном свете луны она выглядела как прекрасное неземное создание, и Тейт подумал, что он, наверное, все-таки еще спит. Что в любую минуту он проснется в своей спальне в объятиях рыжеволосой красотки, и она будет готова снова заняться с ним сексом.

Но если он проснется в собственной постели, это будет означать, что Рената ему приснилась. Что он не возбудился, когда прижимался к ней сзади, помогая ей закрыть окно. Что он не целовал ее и не чувствовал, как по его телу разливается расплавленный огонь.

Если Рената всего лишь сон, то, проснувшись, он вернется к своей привычной распланированной по минутам жизни.

Но ведь он хочет именно этого, не так ли? Он хочет, чтобы все было так, словно Рената никогда не переступала порог его дома? Тогда почему он почувствовал облегчение, когда понял, что не спит?

Когда они с Ренатой ужинали консервированной пастой, дождь по-прежнему лил как из ведра. Признаться, день, проведенный в обществе Ренаты, был не таким уж и плохим. В какой-то момент он обнаружил, что ее болтовня уже его не раздражает. Возможно, причина была в том, что она отвлекала его от мыслей о вещах, о которых он пока не был готов думать. Например, о том, что он был не тем, кем всегда себя считал. О том, что значит иметь большую семью. О том, как Рената соблазнительна, и о том, какие странные чувства она у него вызывает.

Перед тем как уснуть, он листал старый журнал «Эсквайр», а Рената читала потрепанную книгу в бумажной обложке, которую она нашла в книжном шкафу в спальне. Кажется, это был детективный роман Агаты Кристи.

Сейчас книга лежала у нее на коленях. Одна рука Ренни свисала с подлокотника, голова была слегка запрокинута. Наверняка у нее будет болеть шея, когда она проснется. Несмотря на это, Тейт не хотел ее будить. Она выглядела так сексуально.

Его взгляд снова скользнул по изящной линии ее шеи, чувственным губам и темным ресницам. Выбившиеся из небрежной прически волосы падали на расстегнутый воротник блузки, в котором по-прежнему виднелось кружево комбинации.