Злобный рокочущий рев стих. Рамон встал из-за камней и помахал рукой перед лицом, словно от перемешивания висевшей в воздухе пыли доля кислорода могла увеличиться. В носу и горле наверняка застывала толстая корка каменной пыли. Он медленно, неуверенно двинулся вперед по едва улегшимся камням. От камней странно пахло жаром.

Там, где только что находился каменный склон, возвышалась металлическая стена высотой в полгоры и шириной футов двадцать — двадцать пять.

«Разумеется, это невозможно. Это наверняка какое-то естественное образование», — подумал Рамон. Он шагнул вперед, и его отражение, бледнее призрака, сделало шаг навстречу. Он вытянул руку перед собой — чуть размытый двойник повторил это движение, остановившись одновременно с ним. Их руки замерли, почти касаясь друг друга, и Рамон еще обратил внимание на потрясенное лицо отразившегося в металле двойника. А потом он очень осторожно коснулся стены.

Прикосновение холодило подушечки пальцев. Взрыв даже не оцарапал металла. И хотя разум Рамона сопротивлялся этой мысли, никаким естественным происхождением тут и не пахло. Эту штуку кто-то изготовил. Изготовил и спрятал под камнями, хотя Рамон и представить себе не мог, кому такое могло понадобиться.

Еще секунда ушла у него на то, чтобы осознать происходящее более полно. Что-то оказалось погребенным под этой горой, что-то очень большое — возможно, что-то вроде здания… или бункера. Возможно, вся эта гора была полой изнутри.

Да, находка что надо — как он и обещал Мануэлю. Только не руда, а огромный артефакт. Явно не человеческий: земная колония обосновалась на планете совсем недавно, так что не успела еще оставить за собой руин. Значит, кто-то из инопланетян. Возможно, этому артефакту миллионы лет. Ученые, всякие археологи с ума сойдут от такой находки; может, она заинтересует даже эний. И если Рамон не сможет выторговать себе за нее хорошенького состояния, значит, он и вполовину не так ловок, каким себя считал…

Он приложил к металлу ладонь, и холодная поверхность отозвалась вибрацией… нет, не отозвалась — вибрация шла откуда-то изнутри. Бум, бум, бум… негромко, ритмично, словно билось огромное сердце. Сердце горы, огромное, каменное и древнее.

Где-то в мозгу у Рамона затрезвонил сигнал тревоги, и он настороженно огляделся по сторонам. Кто иной, возможно, не заподозрил бы в этой находке ничего угрожающего, но соотечественников Рамона травили не одну сотню лет, и сам он хорошо помнил жизнь в глухой мексиканской деревушке, которую в любой день могли стереть с лица земли. Что бы ни представляла собой эта стена, кто бы ни воздвиг ее в трижды проклятой глуши этой неосвоенной планеты, стена не была мертвой руиной: что-то творилось там, в глубине горы. И если ее спрятали, так наверняка потому, что кому-то очень не хотелось, чтобы ее нашли. И вряд ли этот «кто-то» обрадуется тому, что такое все-таки случилось. Кто-то, судя по размерам артефакта, невообразимо могущественный — и, возможно, опасный.

Солнечные лучи на голых плечах вдруг показались Рамону ужасно холодными. Он еще раз беспокойно огляделся по сторонам, ощущая себя страшно незащищенным на этом чертовом склоне. Вдали снова закричал хлопыш, и теперь крик этот показался Рамону пронзительным, зловещим проклятием.

Самое время уносить ноги. Вернуться в фургон — ну, может, снять эту стену на видео — и смыться куда-нибудь подальше отсюда. Куда угодно. Даже в Диеготаун, где все угрозы по крайней мере хорошо знакомы. Спускаться в лагерь бегом он не мог: слишком неровным сделался склон после оползня. Однако он все же бросился вниз, рискуя сломать себе ногу или шею — где-то скользя на пятой точке, где-то прыгая с камня на камень, продираясь сквозь кусты и заросли местного аналога ивняка, распугивая во все стороны кузнечиков и шаркунов. Он спускался так быстро, что уже одолел треть расстояния до лагеря, когда земля за его спиной разверзлась, и на поверхность вышел инопланетянин.

Высоко над ним в склоне отворилось отверстие, металлическая пещера — мгновение назад ее не было, и вот она. Послышался пронзительный свист, напоминающий набирающую обороты центрифугу, а еще спустя мгновение из отверстия вылетело нечто. Прямоугольной формы, эта штука мало напоминала летающий объект; скорее ее создавали для полетов в вакууме. Белая как кость, беззвучная, она напоминала Рамону призрака или огромный летающий череп. На фоне небесной синевы — атмосфера на этой высоте была уже столь разрежена, что звезды сияли в дневной час почти так же ярко, как ночью, — ни размеры ее, ни отделявшее ее от Рамона расстояние не поддавались оценке. Странная коробчатая штука висела в небе, медленно поворачиваясь вокруг вертикальной оси. Оглядывается, подумал Рамон. Оглядывается в поисках меня.

Тошнотворный ужас захлестнул его с головой. Лагерь. Эта штука явно чего-то искала, а он даже и в голову не брал прятать палатку или фургон. Да у него и повода не было что-то прятать. Может, эта штука и не разглядит его в кустах, но уж лагерь заметит точно. Ему необходимо попасть туда — каким-то образом забраться в фургон и взлететь, — прежде чем эта штука из горы обнаружит его. Мысли лихорадочно роились в голове, перебирая возможности: сумеет ли его фургон уйти от этой летающей белой коробки? Ему бы только взлететь… Он смог бы петлять на бреющем отсюда и до Прыжка Скрипача, если потребуется…

Вот только сначала надо туда добраться.

И Рамон бросился бежать; животный страх вытеснил последние остатки осторожности. Демоническая белая коробка пропала из виду, стоило ему добежать до зарослей и нырнуть в кусты. Редкий подлесок, не доставивший проблем по дороге сюда, превратился теперь в полосу препятствий. Ветви цеплялись за одежду, царапали лицо. И все время казалось, будто эта летучая штука из горы висит у него прямо за спиной, готовая нанести удар. В груди горело, ноги сводило от напряжения, но он продолжал свой бег к фургону.

— Я ничего не видел! — прохрипел он. — Пожалуйста! Я же ничего не сделал! Я ничего не знаю! Ну пожалуйста, все это мне только снится!

Когда на полпути к фургону он, привалившись спиной к дереву, чтобы перевести дух, запрокинул голову вверх, небо оказалось пустым. Никакой призрачной белой коробки. Он даже удивился, сообразив, что рука его продолжает сжимать пистолет — не помнил, как выхватывал оружие из кобуры. Что ж, если подумать, тяжесть и материальность пистолета в руке немного ободрили его. По крайней мере он не безоружен. Чем бы ни была эта гребаная штуковина, он мог ее расстрелять. Рамон сплюнул: страх уступал место злости. Может, он и не знал, с чем столкнулся, но ведь и эта штука тоже ничего про него не знала. Он — Рамон Эспехо! Пусть эта инопланетная тварь попробует с ним связаться, и он ей вторую дырку в заднице проделает.

Распаленный злостью и собственной дерзостью, Рамон снова двинулся к фургону, не забывая поглядывать на небо. Он одолел больше, чем ему казалось; от лагеря его отделяло всего несколько минут ходьбы. Только бы взлететь! Рамон не собирался задерживаться для видеосъемки — какая там съемка, когда эта штука охотится за ним. Но он притащит сюда подкрепления из Диеготауна — может, даже губернаторскую гвардию. Полицию. Войска. Что бы ни таилось в этой горе, он вытащит это что-то за ушко на солнышко и как следует попортит ему панцирь. Он не боялся ни инопланетян, ни кого другого. Черт, да он самого Бога не боялся. Он уже забыл свою недавнюю молитву: «Пожалуйста! Я ничего не видел!»