На мольберте в мастерской высыхал очередной шедевр, на котором угадывалась очень знакомая спина. Даже если допустить, что фантазия живописца сделала эту спину более сутулой, чем на самом деле, все равно можно было легко опознать по шрамам. Чуть ниже человеческой фигуры, под еще непрописанными ногами, виднелись набросанные контуры валяющихся крыльев.

— Падший ангел? — ляпнула Ольга первую же банальность, пришедшую ей в голову.

— Демон в сезон линьки, — ухмыльнулась Зинь.

— Сейчас ты у меня сама полиняешь, — грустно и совсем не страшно пригрозила Диана, занятая отмыванием кистей. — Что такое падший ангел?

Ольга попыталась объяснить и быстро обнаружила, что плавает в вопросе.

— Да ладно, ну его, — сдалась она через пару минут и перевела разговор на другую тему: — Все равно здорово. Купить ее у тебя, что ли?..

— И повесить дома, — прыснула вредная Зинь — Чтобы Артуро валялся в истерике каждый раз, как на нее посмотрит.

— Да он не узнает, со спины-то!

— Ее уже покупают, — так же печально сообщила художница.

— Кто? — поинтересовалась Ольга, и тут ее вдруг осенило. — Дай-ка я угадаю, — оживилась она, радуясь возможности хоть раз в жизни построить из себя Шеллара III. — Сам Диего пожелал купить и категорически запретил не только продавать, но даже показывать кому-то еще.

Диана тоже оживилась.

— Верно… то есть почти верно. Показывать он не запрещал. А вот другое полотно действительно запретил даже показывать.

— На том полотне он не со спины и видно лицо? — продолжала упражняться в догадливости обрадованная Ольга. — Ну мне-то покажешь? Мне-то можно, я его и так во всех возможных позах и ракурсах видела.

— Пойдем, — чуть поколебавшись, согласилась Диана. — А Зинь пока займется чаем.

— Ну вот! Как кому — так искусство, а как кому — так стряпня! Я, может, тоже хочу в позах и ракурсах!

— Не переживай. — Ответ Дианы был пропитан горьким ядом. — В ближайшую пару дней он от меня сбежит, так что можешь сесть у норки и караулить. Будут тебе и позы, и ракурсы.

Искомый набросок, заныканный в самом дальнем углу за двумя рядами обтянутых холстом подрамников, был раза в четыре меньше предыдущего и изображал только голову. Голова эта была чуть откинута назад, в широко раскрытых глазах застыла боль, плотно сжатые губы едва сдерживали рвущийся наружу стон. Ощущение боли было почти физическим, и Ольга невольно вспомнила известную легенду о несчастном натурщике Микеланджело, безвинной жертве искусства.

— Совести у тебя нету! — не удержалась она, передергивая плечами, чтобы избавиться от жутких мурашек по спине. — Во время приступа рисовала? Небось еще сидела рядом и требовала открыть глаза пошире? Как он от тебя в тот же день не сбежал!

— Сама удивляюсь, — вздохнула Диана. — Я так и думала, что он в тот же день сбежит, потому и торопилась набросать все, что можно. Ты посмотри, как здорово получилось, как точно мне удалось поймать боль… Честно говоря, жалко теперь ему продавать. Он же никому не покажет, а то и уничтожит, чтобы никто не видел. А я такого больше не напишу. Где я еще возьму больного натурщика?

— Так не продавай, — пожала плечами Ольга. — Не зарежет же он тебя. Подрисуй эльфийские уши и сделай из этого наброска какую-нибудь «Смерть великомученика Феандилля».

— Терпеть не могу нравоучительные картинки на религиозные темы!

— Так сделай светский вариант! Пририсуй рядом горюющих соратников, и будет не религиозный сюжет, а сцена из геройских суровых будней.

— Где? Тут же вот голова в центре композиции, и вокруг нее места нет! Да и не похож он на эльфа. Глаза-то человеческие, а трогать их нельзя, все испортишь.

— А на кого похож?

Диана вдруг замолчала, задумчиво прикусив черенок кисточки.

— Есть у меня на примете один сюжет. И он действительно очень похож. Но, боюсь, если я выставлю это сходство на публичное обозрение, он меня все-таки убьет.

— Ты о том портрете, копию которого я тебе заказывала пару лун назад?

— А, ты тоже заметила?

— Сходство замечают многие. А вот ты, как художник, можешь сказать: насколько оно велико?

— Почти идентично, — так же задумчиво отозвалась Диана, продолжая грызть несчастную кисточку. — Те черты, где есть сходство, одинаковы, как у близнецов Бандерасов. Даже с учетом разницы в возрасте. Если бы Эль Драко менялся с возрастом, он бы примерно так и менялся. Я бы сказала, что они тоже родные братья, хотя и не близнецы. Носы и рты разные, а глаза, брови, скулы, строение черепа — одинаковые.

Ольгины умозаключения немедленно подверглись самокритичному сомнению. А что, если они действительно братья? Если Диего вовсе не «мертвый супруг», а его сводный брат, никому не известный бастард любвеобильного придворного мага? Потому и знает о братце больше положенного, и Артуро у них общий враг, и картину не велел показывать… Но все равно проверить надо! Оба варианта возможны! Вот король, например, обязательно бы проверил.

— А ты ее пока спрячь и не доделывай, — посоветовала Ольга. — И не отдавай ему, ссылаясь на то, что не готово. А со временем либо шах помрет, либо ишак.

— Какой ишак? — недоуменно переспросила художница, и пришлось объяснять ей суть старой восточной притчи. — Попробую, — вздохнула Диана, выслушав, и вернула неоконченный шедевр за подрамники. — Все-таки жаль, что он сбежит так быстро. И недели не прошло.

— А он уже высказал намерения? — поинтересовалась Ольга со слабой надеждой, что еще хоть один сеанс успеет застать.

— Он сказал, что ненавидит позировать и больше я его на такое безобразие не уговорю. Лучше он наймет мне нормального натурщика, и уж с ним я могу что захочу.

— И что, уже нанял?

— Не знаю. Если нанял, то сегодня вечером приведет. Если нет, сам придет. Видела, он мне даже дров привез, чтобы я натурщиков не морозила…

— То-то я смотрю, у тебя тепло! — наконец спохватилась Ольга, поглощенная похоронами своего гениального плана. — Но почему ты думаешь, что он сбежит?

— Да что, не видно? Он старается как-то смягчить свой будущий уход.

— А может, он, наоборот, нацелен на долгие и прочные отношения?

— Да нет… — Диана отвернулась и принялась расставлять кисточки по стаканчикам. — Он, конечно, замечательный парень, но все это у нас получилось как-то… несерьезно. Вот увидишь, и Зинь его надолго не удержит. С кем бы он ни был, он все равно будет думать о тебе. Зря ты его выгнала.

— Я? Да он сам сбежал! Не так быстро, как от тебя, но все равно сбежал. Может, он просто так устроен, что ему надо постоянно женщин менять.

— Хм… если они действительно братья, то ничего удивительного. Только не проболтайся, что я тебе это сказала. И что картину показывала.