–Бен, отстань!– Я корчусь под натиском его тела, скользкая ткань юбки поднимается до бедер.

Он прижимает свой лоб к моему.

–Тебе нравится, когда трогают здесь.– Водит пальцами по внутренней стороне моего запястья и горячо дышит в ухо.– Но больше всего ты любишь это!– Задирает юбку еще выше и насильно целует меня в губы.– Я все время думаю о тебе, София! Вспоминаю, как прижимал тебя к стене, протягивал руку, чтобы снять белье, а его уже не было, и пальцы встречали увлажненную плоть, потому что ты хотела меня… Помнишь, как я ласкал тебя до тех пор, пока ты не начинала молить о пощаде?

Прерывистое дыхание обжигает лицо, Бен просовывает руку в мои кружевные стринги.

–Я скучаю по тебе, София. Скучаю по твоему запаху, по голосу, тому, какая ты…

Прикусив мочку уха, он вынимает палец из моего лона и облизывает его.

Ну все, с меня хватит. Здесь командую я! Вывернувшись из объятий, пинаю наглеца коленом в пах.

–Пошел ты!

Быстро сажусь в машину, запираюсь и, выруливая со стоянки, серьезно подумываю: «А не переехать ли паршивца?»

В боковое зеркало видно, как Бен плюхается на водительское сиденье своей машины. Гнев отступает, и мне стыдно, что я так жестоко отшила его в прошлом. Бенджамин Бут любил меня как никто другой. Но страсть поглотила его настолько, что он стал почти невменяем.

Он жил только мной. Если мы не виделись, он мысленно вожделел меня. Если проводили время вместе – в лепешку расшибался, чтобы я понимала, что значу для него. Высшим наслаждением и наградой ему служили моя улыбка, смех и стоны.

Сегодня вечером стало ясно, насколько его неуемная страсть потеряла всякий смысл. Бен искренне считает, что я ему нужна. После того как Роб его уволил, он окончательно уверовал, что, заполучив меня, все исправит и обретет счастье. Я так не думаю, но не сомневаюсь в его убежденности. В конце концов любовь к женщине становится слабым местом любого мужчины.

Подъехав к дому, вижу, что во всех комнатах горит свет, хотя Роб уже уехал. Кладу сумочку на туалетный столик, осторожно складывая цепочки-ручки, снимаю туфли и ставлю на место в гардеробной. Раздевшись, встаю на холодный поддон просторной душевой кабины и поворачиваю блестящий хромированный рычажок. Озябшую от осеннего воздуха кожу жалят горячие струи.

Вода скользит по плечам и вниз. Я откидываю голову и закрываю глаза.

Прокручиваю в мозгу сегодняшнюю стычку: ох уж этот Бен! То, что он начинает вести себя как безумец,– полбеды. Меня беспокоит другое: вдруг он разболтает о нашем романе мужу?

Интересно, как Робу удается держать своих любовниц в узде?

Талант, не иначе.

Когда мы познакомились, Роб произнес мое имя дважды. Из его уст оно прозвучало так, словно он заранее понял мое тело и душу. Между нами промелькнула искра. Роб пожал мне руку, сверкнул шикарной улыбкой – и я пропала. Сразу поняла: мы созданы друг для друга. В то время он с кем-то встречался, и я тоже, но мы оба это поняли, едва соприкоснувшись, и позже, занимаясь любовью.

Наша первая встреча произошла в центре Сиэтла на благотворительном мероприятии по сбору средств в пользу детской больницы. В зале, где проходила вечеринка в стиле Хеллоуина, яблоку негде было упасть от танцующих в шикарных дорогих одеждах мужчин и женщин. Я пришла со своим парнем, одетым в нелепый костюм Уолли[5]: не по размеру длинная красно-белая полосатая рубашка, шапка в такую же полоску с белым помпоном и возмутительно узкие джинсы. Задыхаясь в обтягивающем кожаном костюме Женщины-кошки, я стояла рядом со своим спутником, изучая выставленный на аукцион предмет. Парень пошел за выпивкой, даже не спросив, что я хочу. Глядя вслед по-дурацки наряженному другу, я заметила одетого викингом Роба. Исходящая от его взгляда энергия обдала меня словно волна прибоя, прокатившаяся с другого края танцпола.

Мы шли по противоположным сторонам океана танцующих, а мне казалось, что я плыву ему навстречу. Оказавшись лицом к лицу, мы не сказали ни слова. Время застыло, пока мы пристально глядели друг на друга. Я не могла оторвать глаз от его наполовину скрытого темной бородой красивого лица, освещенного льющимися из высоких окон зала городскими огнями.

Как ни банально звучит, мы буквально поняли друг друга без слов. Меня еще никогда не тянуло к кому-то с такой силой. Все вокруг померкло. Сначала улыбнулась я, последовала ответная улыбка. Он протянул руку и назвал свое имя, выговаривая его с изысканным британским акцентом.

Теперь понимаю, что значит выражение «если это твое, ты сразу поймешь».

Всю следующую неделю он присылал мне на работу по букету роз. Каждый день четыре дюжины: менялся лишь цвет, при этом не было сомнений в их превосходном качестве. В офисе витал аромат чудесного лета. Казалось, все на работе знали положение дарителя. Кроме меня. Всякий раз, когда вносили очередной букет от генерального директора «Анексы», женщины трепетали от волнения и умоляли прочитать прикрепленную к цветам открытку.

В понедельник принесли красные розы, на открытке было написано: «Когда мы увидимся?»

Во вторник розы были розовые, а открытка гласила: «Поужинаем в пятницу?»

В среду – белые, и лишь: «Еще один день прошел впустую».

В четверг он прислал чайные розы и написал: «Я все время думаю о тебе».

В пятницу я получила букет фиолетовых роз без открытки и запечатанный конверт с его инициалами, обозначенными водяными знаками на лицевой стороне.

Мне так не терпелось узнать содержание, что я выгнала всех из кабинета и, разорвав конверт, впопыхах вытащила исписанный жирным шрифтом лист бумаги. Боже, он не поленился написать письмо!

В шапке стояли его инициалы, а дальше он приветствовал меня как «мисс Софию Кейс».

По фразам вроде «само время остановилось ради нас», я поняла, что Роб чувствовал то же, что и я. Он писал, как его тянет ко мне со страшной силой, и, если ему придется отступить, он все равно меня не забудет. В конце письма Роб указал день и час, в который будет ждать в аэропорту Дип-Ривер, и, если я не появлюсь, оставит меня в покое.

Трепет, который я ощутила во время нашей первой встречи, усиливался с каждым днем. Я вставала по утрам с мыслями о нем. С нетерпением ждала доставку нового букета. После прочтения письма улыбалась как блаженная, а в животе у меня порхали бабочки… Я решила поехать в аэропорт.

На наше первое свидание Роб появился свежевыбритым, и я рассмотрела черты лица, ранее спрятанные под бородой, которую он отрастил к Хеллоуину. Он показался мне еще красивее, чем при знакомстве.

Мы отправились в Сиэтл на двухместном самолете его друга. Я боюсь летать, но Роб так уверенно держал штурвал, что мой страх рассеялся. С ним я становилась одновременно спонтанной и выдержанной, смелой и осторожной, уверенной в своих силах и готовой повиноваться. В Сиэтле мы провели день за осмотром достопримечательностей. Поглядели на инсталляции Дэйла Чихули в «Стеклянном саду»; сходили в расположенную на последнем этаже небоскреба «Коламбия-центр» обсерваторию «Скай Вью».