– Ничего? – повторила Сара.

Майлз отвел глаза. На противоположном конце двора Джона и Марк катались на горке. Он помахал им рукой.

– Мама Джоны умерла незадолго до того, как он начал ходить в детский сад. Я помню, он клал голову на стол и плакал, и все очень за него беспокоились. Но воспитательница ничего не говорила о его работах. Везде написано, что он вполне успевает. В прошлом году было то же самое.

– Вы никогда не проверяли задания, которые он приносил домой из школы?

– А он не приносил никаких заданий. Если не считать всяких поделок.

Теперь, разумеется, это звучало абсурдно, даже на слух самого Майлза. Почему он ничего не замечал раньше?

«Был слишком занят собой и своей жизнью», – подсказал ехидный внутренний голосишко.

– Знаю, вы гадаете, как такое могло случиться, и имеете полное право досадовать. Учителя Джоны были обязаны обучить его. Но не сделали этого. Уверена, они это не со зла. Возможно, все началось потому, что никто не хотел слишком его обременять.

Майлз долго размышлял.

– Класс! Просто здорово! – пробормотал он.

– Послушайте, я позвала вас не только для того, чтобы сообщить дурные вести! Это означало бы, что я не выполняю свой долг. Я хотела посоветоваться, как лучше помочь Джоне. Не хочу, чтобы он оставался на второй год, и уверена, что можно без особых усилий все исправить. Он еще сумеет догнать одноклассников.

Ее слова не сразу дошли до Майлза. Но когда он поднял глаза, Сара кивнула.

– Джона – очень умный мальчик. Он сразу запоминает выученное. Ему нужно немного больше внимания, чем я могу уделить в классе.

– Что вы хотите этим сказать?

– С ним необходимо заниматься дополнительно.

– Нанять преподавателя?

Сара разгладила длинную юбку.

– Неплохая мысль, но он может дорого запросить, особенно если учесть, что Джоне нужно усвоить все с самого начала. Речь не идет о чем-то сложном: пока что мы делаем самые простые вычисления вроде «три плюс два». Что же до чтения… ему просто нужна практика. Поэтому, если у вас нет лишних денег, предлагаю вам самим этим заняться.

– Мне?

– Это совсем не сложно. Можете читать ему вслух, просить, чтобы он читал вам, помогайте с заданиями – все в таком роде. Вряд ли у вас возникнут какие-то трудности с тем, что я задаю.

– Не видели вы моих детских табелей!

Сара улыбнулась.

– Возможно, лучше составить расписание, что-то вроде графика. По моему опыту, это очень помогает в учебе. А Джона больше всего нуждается именно в строгом графике.

Майлз неловко заерзал.

– Все не так просто, как кажется. У меня ненормированный рабочий день. Иногда я возвращаюсь домой в четыре, а часто бывает и так, что прихожу, когда Джона уже в постели.

– Кто же присматривает за ним после школы?

– Миссис Ноулсон. Наша соседка. Очень славная женщина, но не знаю, согласится ли она заниматься с ним каждый день. Ей уже под восемьдесят.

– А родные? Бабушки, дедушки?

Майлз покачал головой.

– Родители Мисси после ее смерти перебрались во Флориду. Моя мать умерла, когда я заканчивал школу, а как только поступил в колледж, отец отправился бродить по свету. Чаще всего я даже не знаю, где он находится. Последние два года мы с Джоной предоставлены самим себе. Не поймите меня превратно: он прекрасный мальчик, это счастье, что у меня такой сын, – но, думаю, было бы легче, если бы родители Мисси остались в городе или мой отец был бы рядом.

– Вот на такие случаи?

– Именно, – кивнул Майлз. И Сара снова рассмеялась. Ему понравился ее смех, невинный, почти детский. Так смеется ребенок, которому еще только предстоит узнать, что жизнь – это не забавы и игры.

– По крайней мере вы восприняли мои слова всерьез, – вздохнула Сара. – Трудно перечислить, сколько раз я вела подобные беседы с родителями, которые либо не хотели верить, либо старались обвинить меня, считая своих детей совершенством.

– И часто такое случается?

– Чаще, чем вы можете представить. Прежде чем послать вам записку, я даже посоветовалась с Брендой, как это лучше сделать.

– И что она сказала?

– Велела не волноваться. Заверила, что вы отнесетесь к этому правильно. Что вы прежде всего беспокоитесь о Джоне. И не воспримете в штыки все, что я вам скажу. И что мне не стоит волноваться. Даже если при вас будет оружие.

– Она не могла так сказать! – ужаснулся Майлз.

– Сказала! Вам следовало бы при этом присутствовать!

– Придется с ней потолковать.

– Не стоит! Ясно, что она вас любит. Она мне сама говорила.

– Бренда всех любит.

В этот момент Джона крикнул Марку, чтобы тот его догонял. Несмотря на жару, мальчишки бегали по площадке, ловко огибая шесты, прежде чем ринуться в другом направлении.

– Сколько же в них энергии! Поверить невозможно, – подивилась Сара. – То же самое они проделывали сегодня на большой перемене.

– Уж поверьте, я знаю. Не припомню, когда испытывал нечто в этом роде.

– О, бросьте, не настолько вы стары. Вам сколько? Сорок – сорок пять?

Майлз снова ужаснулся, но Сара весело подмигнула:

– Шучу.

Майлз с притворным облегчением вытер лоб, втайне удивляясь тому, что искренне наслаждается беседой. По какой-то причине казалось, что Сара почти флиртует, и ему это нравилось больше, чем следовало бы…

– Спасибо…

– Не за что, – ответила она, безуспешно стараясь скрыть довольную усмешку. – Но… о чем это мы?

– О том, что я раньше времени постарел.

– Нет, до этого… Ах да, мы говорили о расписании и о том, что для вас это невозможно.

– Я такого не говорил. Просто это будет нелегко.

– Когда у вас выходные?

– Обычно по средам и пятницам. А что?

Сара, похоже, приняла решение.

– Обычно я этого не делаю, но готова заключить с вами соглашение, – медленно выговорила она. – Если, конечно, вы не против.

– Что за соглашение? – вскинул брови Майлз.

– Я буду заниматься с Джоной остальные дни недели, если вы возьмете на себя занятия по выходным.

Майлз от изумления приоткрыл рот.

– И вы на это пойдете?!

– Далеко не ради всякого ученика. Но, как я сказала, Джона – славный мальчик, и последние два года ему нелегко пришлось. Буду рада помочь.

– Правда?!

– Почему у вас такой потрясенный вид? Многие учителя преданы своему делу. Кроме того, обычно я в школе до четырех часов, так что никаких проблем.