Харпер взяла с него клятву хранить все в тайне. Себастьян поклялся, но не мог пообещать, что сдержится, если первым обнаружит шантажиста. Она не знала, что Себастьян вырос в бедном районе, где единственным средством выживания были кулаки. Такое не забывается, драчливый мальчишка продолжал жить внутри его и теперь жаждал надавать тумаков обидчику Харпер. Он весь был как натянутая струна, любая провокация могла спровоцировать его на драку. Выходя из комнаты без конкретной цели, сейчас он внезапно обнаружил себя у стойки регистрации. Возможно, и преступник где‑то здесь — ждет, когда принесут его конверт.

Взяв местную газету, Себастьян устроился в огромном кресле у очага — ирландское лето пока было достаточно прохладным — и принялся наблюдать за людьми. В этот час их было совсем немного — большинство отсыпалось в своих номерах перед ужином, разница во времени давала о себе знать. В холле в основном находился служебный персонал.

Минут через тридцать Себастьян краем глаза заметил, что кто‑то приближается к стойке. Квентин.

Довольно логично. По словам Харпер, проблемы с финансами у нее начались еще с колледжа, а встречалась с Квентином она несколько лет назад. Не мог же он ничего не заметить, если Себастьяну хватило для этого нескольких минут? Среди всех людей именно бывший парень мог бы знать о сложностях Харпер, да она сама могла поделиться и забыть об этом. Но неужели ему хватило смелости использовать информацию против нее?

Очевидно, нервничающий Квентин дождался администратора и, обменявшись с ней парой слов, направился к лифту. Внезапно он резко обернулся и столкнулся взглядом с Себастьяном. Можно было отвернуться и сделать свою слежку не столь очевидной, но нет. Ему хотелось дать Квентину понять: я на стороне Харпер. Можешь хоть двадцать раз подойти к стойке, тебя все равно ждет разочарование. Какой бы выбор ни сделала Харпер, в одном она права: раздобыть сто тысяч долларов на чужой земле в такой срок невозможно. Даже Себастьяну это было бы сложно, а ведь суммы на его счетах превышали озвученную в десятки раз. Банки просто не любили выдавать столько денег. Слишком много чеков, балансов, междугородних звонков, электронных переводов и прочего. Возможно, в Монте‑Карло, где в казино тратились и большие суммы, но в пасторальной Ирландии? Вряд ли. Кто бы ни стоял за шантажом, он явно плохо рассчитал время.

Едва скрывая свое лихорадочное состояние, Квентин улыбнулся и снова направился к лифту, приехавшему через несколько секунд.

— Позволишь присоединиться?

Занятый слежкой, Себастьян не заметил, что к нему подошел брат Харпер. С Оливером и Люси они познакомились в автобусе, но успели только обменяться приветствиями. Наверняка, как у любого уважающего себя старшего брата, у Оливера есть вопросы к новой пассии своей маленькой сестрички. И не важно, что сестричка уже взрослая женщина.

— Присаживайся. Я пытаюсь не заснуть до ужина, так что компания мне пригодится.

Оливер с усмешкой устроился в соседнем кресле. В руке он держал хрустальный бокал, полный льда и темно‑янтарного ликера.

— Понимаю, от международных перелетов биологические часы сбиваются с ритма. Я надеюсь наесться от души, немного выпить и отправиться на боковую. Не знаю, говорила ли тебе Харпер, но у нас с Люси девятимесячные близнецы, так что выспаться уже давно стало несбыточной мечтой.

— Могу себе представить. Не удивлюсь, если между свадебными мероприятиями вы двое будете отсыпаться. — Во время полета Себастьян видел только ребенка Виолетты и Айдана. Видимо, все остальные дети остались в Нью‑Йорке с нянями и бабушками и дедушками. Отличная возможность расслабиться, вздремнуть и побыть вдвоем, но вместо этого Оливер коротает время с Себастьяном.

— Люси как раз спит. Я отговаривал ее, чтобы не сбиться с ритма окончательно, но она велела не совать нос не в свое дело и отправляться вниз. — Оливер усмехнулся и отпил глоток. — Эти девушки, включая мою сестру, довольно дерзкие. Ты хоть знаешь, во что позволил себя втянуть? Я и подумать не мог, на что подписываюсь.

Себастьян улыбнулся. Единственное, в чем он был уверен, согласившись на эту поездку, — что подписался на что‑то выше собственного понимания.

— Даже если нет, путешествие расставит все по местам. Это уже удивительный опыт, хотя только первый день. Мне нравится положение белой вороны, позволяющее просто наблюдать за людьми. Обычно я не провожу много времени в компаниях. Лицом нашей фирмы является мой бизнес‑партнер Финн Соломон, а я в основном занимаюсь чертежами или играюсь с последними идеями в лаборатории.

— Я тоже был таким. Компания «Орион», доставшаяся мне от отца, была в ужасном состоянии. «Apple» была на коне, а компьютеры уже не пользовались популярностью — особенно те монстры, что стояли у всех на рабочих местах и дома. Я жертвовал своей личной жизнью, сидя с инженерами и пытаясь придумать новые компьютерные продукты, которые бы вернули нас в строй. Сейчас мы снова на ногах и я могу переключить внимание на более важные вещи, как Люси и близнецы. А ты уже был женат?

Отличный переход, чтобы дать волю любопытству.

— Нет. Я был занят своей компанией, так что мне было не до брака и детей.

Оливер задумчиво кивнул.

— Ты знаешь, все друзья Харпер за последнее время осели, после свадьбы Виолетты и Айдана она останется последней одиночкой.

— Она упоминала это.

— Думаю, она чувствует себя в определенном смысле обязанной соответствовать.

— Ты боишься, что под этим давлением она совершила ошибку, сделав ставку на тридцативосьмилетнего трудоголика и холостяка?

— А ты как думаешь?

— Думаю, я как раз в том возрасте, когда можно достаточно серьезно относиться к идее семьи; я не против этого, просто не задумывался до встречи с Харпер.

Ее брат задумчиво выслушал Себастьяна и кивнул.

— Как и я, пока в мою жизнь ураганом не ворвалась Люси. Думал, что не готов к браку или детям, но она изменила все. Словно мои глаза внезапно открылись, и все, что я мог видеть, — это она и наше совместное будущее. У вас с моей сестрой так же?

Сложный вопрос. Притвориться ее парнем было легко, а влечение даже имитировать не приходилось — он действительно его испытывал. Но любовь? Совместное будущее? Это уже нечто иное, и обмануть брата он не сможет.

— Мы встречаемся всего несколько месяцев, но наши отношения явно развиваются во что‑то более серьезное. Мне дорога твоя сестра.

Тут ему не пришлось кривить душой. Он не хотел, чтобы кто‑то — будь то он, Квентин или кто‑либо другой — причинил ей боль. Значит, она была ему дорога, пусть он практически ничего и не знал об этой женщине. А как иначе, если ты внезапно обнаруживаешь себя полностью погруженным в ее мир и проблемы? Если Люси ураган, то Харпер — настоящий торнадо, подхвативший его и втянувший в вихрь ее драматичной жизни.

— Послушай, не хочу опускаться до банальных клише и бросаться репликами о том, что не стоит причинять вред моей сестре. Достаточно вспомнить Квентина, чтобы понять, насколько это неэффективно. Я скажу только, что за долгое время ты первый мужчина, с которым моя сестра встречается всерьез. Я счастлив за вас, но и очень переживаю. Если сейчас она оповестила о ваших отношениях весь мир, это означает одно: она уверена в своих чувствах к тебе. За оболочкой из сарказма и дерзости скрывается очень ранимая душа, которой легко причинить боль.