— Ада, остановись. Ада. Ада! Да замолчи ты, наконец! — мне пришлось повысить голос.

Ада недоуменно уставилась на меня. Я метнула взгляд в сторону колонны. Проследив за ним, Ада заметила Максима, быстро отвернулась и начала вилкой ковыряться в еде, демонстрируя, что ее монолог закончен.

Вслед за ней остальные ребята тоже увидели Максима и стали разбредаться. Через пару секунд Максим поправил рюкзак на плече и, не сказав никому ни слова, покинул столовую.

— Что за цирк ты устроила? — сердилась я на подругу. — Даже если так думаешь, к чему переходить на личности?

— Больно много ты понимаешь, — огрызнулась Ада, отвернувшись от меня.

Честно сказать, в последнее время я перестала узнавать свою подругу в моменты, когда поблизости был Максим или когда речь заходила о нем. Из доброй, веселой и острой на язык девчонки она превращалась в злобную фурию. Я до сих пор не до конца понимала, чего Ада так бесится, но обсуждать это сейчас не хотелось. Ни к чему быку лишний раз напоминать про красную тряпку.

До конца дня мы почти не общались. После школы мы с Булаткиным пошли домой без нее. Я рассказала ему о сцене в столовой, на которой он не присутствовал.

— Удивительно, что он вот так ей все спустил, — заметил Антон.

— Да, я тоже ожидала, что он вступит с ней в спор, выскажется в свое оправдание, а он ничего, никакой реакции.

Немного помолчав, Антон неожиданно спросил:

— Саш, как ты думаешь, я симпатичный? Я бы мог понравиться девушке?

— Конечно! — я ласково потрепала его по голове. — Ты что, забыл, что ты моя первая любовь?

— Нет, я серьезно, каковы мои реальные шансы замутить с красивой девчонкой?

— Мы сейчас говорим про красивую девчонку в принципе или про Милославскую? — уточнила я.

— Про Милославскую, — признался Антон.

— Шансы есть всегда, ты же знаешь. Но ты никаких попыток даже не предпринимаешь. Может, стоит начать действовать?

— Я написал ей.

— Что? Когда? — я удивленно вскинула брови.

— Позавчера. Добавился в друзья ВКонтакте и написал. Она отвечала довольно мило, но я чувствую, что не зацепил ее.

— Пригласи ее куда-нибудь.

— Не могу, у нас не такое общение. Пока мы просто выяснили, что мы из одной школы и что она очень красивая.

Я вздохнула. Объективно Булаткин был симпатичным парнем. Высокий, спортивный, статный. Но в душе он был больше мальчиком, чем мужчиной. Ему не хватало дерзости и самоуверенности, которые делают привлекательными даже далеко не самых красивых мужчин. В вопросах любви Антон был робким, бесхитростным и слишком много думал.

— Может, стоит сменить тактику? Сделай что-нибудь неожиданное, сорви шаблон. Например, иди к ее дому и напиши что-то вроде: "Стою у твоего подъезда, у меня два мороженых. Выходи, угощаю".

— А если она выйдет? — испуганно спросил Антон.

— Ну, на это и расчет. Погуляете. При личном общении всегда проще зацепить, чем по переписке.

— Ну, не знаю. Что-то я пока не готов, — с сомнением произнес Антон. — Наверняка все парни в школе мечтают вот так погулять с ней.

— Все парни в школе? Значит, по-твоему, со мной погулять никто не мечтает? — наигранно обиделась я.

Антон рассмеялся и примирительно обнял меня за плечи.

Тем временем с каждым днем конкурс талантов становился все ближе и ближе. Последнюю неделю мы с Мишей репетировали через день. Номер получился отличный. Живой, красивый и зажигательный.

Специально для выступления я взяла напрокат платье для бальных танцев. Красное, обтягивающее, обшитое стразами и пайетками. Для обычной жизни перебор, но для сцены — идеально. Для Миши мы выбрали свободные черные брюки и белую классическую рубашку.

Конкурс должен был состояться в среду, и я очень хотела выиграть. Во-первых, для собственного удовлетворения. Во-вторых, из-за денег, которые хотела отложить на ламинирование волос. И, в-третьих, чтобы утереть нос этой стерве Ширшиковой.

Чем больше мы общались с Димой, тем больше она к нему липла. Вертелась рядом с ним на переменах, не пропускала вечеров в парке, когда он с друзьями катался на скейтах, а один раз даже позвонила ему в момент, когда мы целовались.

Самым неприятным во всей этой истории было то, что Дима не считал ее поведение назойливым. Его добродушие и открытость в случае с Ширшиковой меня раздражали. Он с удовольствием слушал ее глупые разговоры и не выражал ни малейшего неудовольствия по поводу ее надоедливости.

Пешков вообще со всеми держался дружелюбно и приветливо. Я бы не удивилась, если бы узнала, что у него никогда не было врагов. Любые конфликтные ситуации, возникающие между нами, он переводил в шутку, так что почти за полтора месяца общения мы ни разу не ссорились.

Конечно, были моменты, которые меня не устраивали, но я не хотела казаться вздорной и скандальной, поэтому помалкивала. Например, в случае с Яной. У меня так и чесался язык сказать какую-то колкость в ее адрес, но я сдерживалась.

В среду перед конкурсом мне было тяжело сосредоточиться на уроках. Однако по закону подлости учителя дали аж две самостоялки: по алгебре и по химии. Моей стихией были гуманитарные науки и языки, а вот алгебру и химию я не любила.

С трудом дождавшись окончания занятий, я занесла в актовый зал свое платье для выступления и пошла в столовую перекусить. До конкурса оставался еще час, и нужно было запастись энергией.

В столовой было на удивление мало народу. Я купила себе две пиццы и компот. Одну рассчитывала съесть сейчас, а вторую после конкурса. После выступлений во мне всегда просыпалось чувство голода.

Я уселась за первый попавшийся стол и начала есть. Пицца была вкусная, и я уплетала за обе щеки. Когда я ела одна, всегда набивала полный рот, а иногда даже подталкивала еду пальцами, если она не помещалась. Не знаю, почему, но мне так казалось вкуснее.

Мама всегда ругала меня за это, говоря, что я ем, как поросенок, а не как девушка, и со временем я стала контролировать себя на людях. Но сейчас в столовой было всего пару человек, так что вряд ли кто-то обратит внимание на мои манеры.

Неожиданно прямо надо мной раздался низкий хрипловатый голос:

— У тебя размена не будет?

Я подняла глаза. Передо мной стоял тот самый парень, про которого мне говорила Ада. Солист группы "Абракадабра", кажется, Влад. Он протягивал пятисотрублевую купюру и вопросительно смотрел на меня.

Огромное количество пиццы, перемешанное со слюнями во рту не давало мне ни малейшей возможности ответить. Я сделала жест, чтобы он подождал, и стала усиленно пережевывать еду. Ее было так много, что мне с трудом удавалось делать это с закрытым ртом.

Все это время Влад пристально наблюдал за мной, снисходительно улыбаясь уголком губ. Вблизи он оказался еще красивее. Шоколадные глаза под густыми ресницами, смуглая гладкая кожа и небрежно лежащие чуть вьющиеся волосы делали его неотразимым. Наконец, расправившись с пиццей, я сделала глоток и уточнила: