– Даю слово чести.

Скарлетт не была уверена в том, что на честь Хулиана стоит полагаться, однако в любом случае, попав на Караваль, он, скорее всего, и сам собирался оставить девушек в покое.

– Хорошо. Продолжай грести, только постарайся больше не брызгать на меня.

Хулиан, изогнув губы в усмешке, окунул весла в воду, и Скарлетт тотчас почувствовала, как туфли наполнились холодной водой.

– Я же попросила не брызгать!

– Я тут ни при чем.

Теперь Хулиан греб осторожно, но вода только прибывала. Море здесь оказалось еще холоднее, чем возле Трисды.

– Наверное, в днище пробоина!

Воды в лодке уже набралось по лодыжку.

– Плавать умеешь? – спросил моряк, выругавшись.

– Само собой, умею! Я же родилась на острове.

Хулиан скинул сюртук и бросил его на борт.

– Тебе будет легче, если снимешь одежду. Ведь там, под платьем, у тебя есть что-то еще?

– А может быть, ты просто продолжишь грести к берегу?

Хотя ноги у Скарлетт сводило от холода, однако ладони вспотели: до суши оставалось около ста ярдов – так далеко ей никогда в жизни плавать еще не приходилось.

– Попробовать можно, но лодка вряд ли дотянет, – ответил Хулиан, снимая ботинки. – Лучше раздеться, пока есть время. Вода холодная: плыть в одежде будет трудно.

Скарлетт оглядела поверхность моря, укрытую пеленой тумана, тщетно надеясь увидеть другую лодку или хотя бы плот.

– В чем же мы будем ходить, когда выберемся на сушу?

– Для начала нам нужно выбраться. Особенно тебе, – ответил Хулиан, расстегивая рубашку.

Судя по мускулам, которые угадывались под загорелой кожей, ему-то было совсем не трудно доплыть до берега. Не сказав больше ни слова, моряк нырнул в воду и, не оборачиваясь, поплыл. Его сильные руки легко разрезали холодную толщу, а Скарлетт все еще сидела в лодке, хотя волны уже подхватили нижнюю часть ее подола. Попытавшись грести, она только глубже ушла под воду. Выбора не было – пришлось прыгнуть за борт.

Вместо воздуха, который с шумом вырвался из груди, легкие наполнились чем-то тяжелым, ледяным. Скарлетт ничего не видела, кроме белого цвета. Побелело все, даже розовые и бирюзовые волны вдруг превратились в пугающий лед. Запрокинув голову, девушка жадно глотала обжигающий кислород.

Она попыталась догнать Хулиана, но тот оказался прав: в одежде бороться с течением было невозможно. Корсет сдавливал грудь, ноги путались в отяжелевших юбках. Чем отчаяннее Скарлетт барахталась, тем более суровый отпор давал ей противник – океан. Она едва держалась на поверхности. Когда ледяная волна накрыла ее с головой, придавила и потянула, легкие словно обожгло. Пытаясь вырваться из водной толщи, Скарлетт подумала, что именно так, наверное, чувствовал себя Фелипе, которого утопил ее отец. «Ты это заслужила», – сказал ей какой-то внутренний голос. Будто чужие сильные руки, вода тащила ее вниз,

вниз,

вниз…

* * *

– А говорила, что умеешь плавать! – сказал Хулиан, несколькими рывками вытолкнув Скарлетт на поверхность. – Ну, давай, дыши. Только медленно: не глотай сразу слишком много воздуха.

Легкие по-прежнему горели, но Скарлетт все же выговорила:

– Ты меня бросил!

– Я думал, ты справишься сама.

– Это из-за платья… – пробормотала Скарлетт, и намокшая ткань тут же снова потянула ее на дно.

Хулиан, резко вдохнув, спросил:

– Сможешь продержаться на воде одну минутку?

Прежде чем Скарлетт успела ответить, он выхватил из-за пояса нож и нырнул. Через мгновение, которое показалось ей бесконечным, она почувствовала, как его рука обхватила ее за пояс. Потом кончик ножа коснулся груди. Скарлетт не дышала, когда Хулиан освободил ее от корсета, решительно проведя по животу прямую линию. Его рука крепче сжала ей талию. Сжалась и сама Скарлетт. До сих пор еще ни один мужчина не прикасался к ней вот так. Она старалась не думать о том, что видит или ощущает этот красавчик, отрезая ее юбки.

Оставив свою спутницу в одной рубашке, прилипшей к телу, Хулиан вынырнул. Капли брызг упали девушке на лицо.

– Ну что? Теперь ты сможешь плыть? – спросил он, тяжело дыша.

– А ты? – хрипло произнесла Скарлетт.

Ей тоже стало очень трудно говорить. Она чувствовала себя так, будто между нею и моряком произошло что-то непристойное и вместе с тем очень волнующее. Хотя, вероятно, таковы были лишь ее собственные ощущения: уж он-то наверняка видел десятки полураздетых и даже полностью обнаженных женщин.

– Не стоит тратить силы на болтовню, – ответил Хулиан и поплыл вперед.

Теперь он держался рядом со Скарлетт – то ли беспокоился о ней, то ли попросту ослаб. Океан продолжал тянуть девушку вниз, но теперь она уже могла сопротивляться. На сверкающий белый берег они с Хулианом вышли одновременно. Вблизи песок казался еще более мягким, чем издали. Он, скорее, даже походил на снег – такой белый, какого на Трисде сроду не бывало. По всей прибрежной полосе тянулся холодный пушистый ковер, точно сотканный из волшебного облака. В его нетронутой чистоте Скарлетт мерещилось что-то странное и немного зловещее.

– Идем, нам надо поторапливаться, – сказал Хулиан, схватив ее за руку.

– Подожди… – Скарлетт еще раз оглядела безупречно-белые снежные волны. Берег опять показался ей покрытым глазурью – как на торте в витрине кондитерского магазина. На нем не было ни пятнышка. Ни единого маленького следа, который мог бы принадлежать Донателле. – Где моя сестра?

7

Прозрачные плавучие облака, заслонив солнце, отбросили на остров мглистую голубовато-серую тень. Снег под ногами перестал быть белым и теперь, словно посмеиваясь, мигал сиреневыми искрами.

– Где Телла? – повторила Скарлетт.

– Наверное, я высадил ее где-то в стороне. – Хулиан хотел опять взять Скарлетт за руку, но она отстранилась. – Нужно идти, пока мы здесь не окоченели. Отыщем твою сестру, как только согреемся.

– А вдруг она тоже замерзает? – ответила Скарлетт и, стуча зубами, крикнула: – Донателла!

Ступая по снегу в одной мокрой сорочке, она мерзла так, как не мерзла даже в ту ночь, когда отец заставил ее спать во дворе, узнав, что Телла впервые в жизни позволила юноше себя поцеловать. Несмотря на холод, Скарлетт не собиралась покидать остров, пока не разыщет сестру.

– Донателла! – опять прокричала она.

– Побереги силы и время, – сказал Хулиан, в упор посмотрев на нее. Без рубашки, насквозь промокший, он внушал ей еще большие опасения, чем раньше. – Когда твоя сестра сошла на берег, на ней были пальто и перчатки. Не знаю, где сейчас Донателла, но смерть от холода ей точно не угрожает. А вот мы замерзнем, если останемся здесь. Пойдем к тем деревьям.