грела получше любой шубы. Отец привёз из Москвы эту куртку, и Алергуш страшно гордился ею.

В вестибюле они внимательно огляделись: не столкнуться бы нос к носу с пионервожатой…

— Быстрей! За мной! — командовал Кирикэ.

И оба исчезли.

Пропавший дневник

По дороге из школы речь только об одном:

— Хи-хи! То-то достанется «профессору» за то, что не предупредил меня!

— Правда, не предупредил?

— Ты что, не слыхал, как он ещё на второй перемене кричал: «Кто играет в пьесе — оставайтесь после уроков на репетицию!»?

— Ха-ха-ха!

— Мы поиграем да побегаем досыта, а дома скажем, что были на репетиции.

— Меня-то никто не спросит, где я был. Мама во вторую смену работает.

— Твоё счастье, а с меня три шкуры сдирают, чуть я задержусь.

— Мне тоже везёт только наполовину, — признался Кирикэ. — Моя мама работает то в первую смену, то во вторую…

— Ну, куда подадимся?

— Айда на озеро!

— Ну, тогда погоняй побыстрей свою борзую лошадку!

— Монеты у тебя не найдётся?

— Потратил на марку.

— Покажи… Гривенник за такую марку?! Ой не могу!

— Попробуй-ка раздобыть чего-нибудь… Ты что, не видишь? Ведь тут бородатый!

— Всё равно. Можно было выменять его за что-нибудь обычное. Но уплатить столько за какого-то бородатого индийского йога! Надо было меня позвать. Я бы…

— Тише! — Алергуш схватил друга за руку. — Тебе, случайно, не послышалось, будто нас окликнули?

— Да нет, это тебе померещилось!

— Уф-ф-ф! У меня даже мурашки по телу пробежали!

— Не будь дурным! Припустим-ка лучше быстрей!..

Они перевели дух только в парке имени Горького у Комсомольского озера.

— Проскочили мы. Тут никого не видать. Пошли вниз…

— А что нам на озере делать?

— Так просто. Поглядим…

— А вот я, когда смотрю, всегда думаю: что стало с теми родниками? В былые времена к ним приезжали цыгане в своих кибитках поить лошадей.

— Какие родники?

— А ты не знаешь, что ли? На том месте, где сейчас озеро, была долина. На холмах — виноградники, а в долине десятка полтора родников, у которых останавливались цыгане с кибитками… Теперь-то куда эти родники делись?

— Остались там же в долине, на дне озера!

Алергуш задумался: полтора десятка родников — и все на глубине. Когда люди купаются, водовороты от этих родников могут затянуть…

Невесть почему его охватила грусть, и он отошёл к берегу. А Кирикэ тем временем продолжал делать открытия:

— Если хочешь знать, вода в озеро вливается из этих родников.

— Столько воды?

— Чего ты удивляешься? Не знаешь, что ли, где родники — там наверняка под низом вода. Копай и выпускай воду… Комсомольцы тоже копали. Потому и назвали озеро Комсомольским.

— А ты, Кирикэ, всё знаешь, чего ни спроси. Глянь лучше, какой хорошенький котёнок!

Откуда взялся этот котёнок на аллее парка, трудно сказать, но было весело глядеть на симпатичного котёнка, бегущего по сосновой аллее. Задрав хвост, он игриво прыгал от дерева к дереву. Остановится на миг, бросит взгляд в сторону ребят, будто подзадоривает: «Нипочём меня не поймаете! Хоть вас и двое, а я один!»

Как утерпишь, получив такой вызов!

— Лови его!

— Ах! Он улизнул!

Котёнок высунул мордочку из-за ствола и вызывающе замяукал. А когда ребята попытались схватить его, он проскользнул у них между рук.

— Всё равно не отстанем, пока не поймаем его!

Котёнок побежал к Зелёному театру. Ребята помчались следом. Котёнок мог бы шмыгнуть внутрь через отверстие в ограде, потому что был маленьким, но, как видно, это был воспитанный котёнок. Он знал, что без билета входить в театр не разрешается…

Ребята рассмеялись, глядя, как маленький зверёк вскарабкивается на сосну и мяучит.

— Теперь-то уж он попался! — Алергуш взобрался на сосну и снял котёнка.

— Пошли к телевизионной вышке! — заторопил его Кирикэ.

— Так это ж мачта, гляди на неё отсюда.

— Пусть мачта, умник!

— А что нам там делать?

— Так просто, поглядим вышку… Знаешь, как красиво! Оттуда весь город виден.

Город можно оглядеть и с Петрика́нского холма. Можно смотреть и сверху, с мачты. А кому неохота увидеть город с высоты?

Но Алергушу не хотелось разлучаться с котёнком. И тут он вспомнил, что дома у них теперь нет кота. Старый кот, присутствовавший некогда на уроках музыки, пропал. Теперь мальчик сообразил, что им не мешает обзавестись котом. Тем более, что этот очень напоминал прежнего, будто был его родным сыном.

— Я взбираюсь к вышке. А ты как хочешь! — проговорил Кирикэ.

Алергуш нахмурил брови, раздумывая, как бы прихватить с собой котёнка? Сообразил! Он мигом вывалил из ранца на пожухлую траву книжки и тетради. Ведь ни у книг, ни у тетрадок нет ног, чтобы задать стрекача.

Можно было оставить котёнка внизу запертым в ранце, но в последний момент Алергуш одумался. «Кто его знает, этого кота! А вдруг он сбежит и ранец утащит. От такого кота, который целых полчаса водил нас за нос, чего угодно можно ожидать!»

— Ну, чего мешкаешь? — позвал его сверху Кирикэ.

И вот Алергуш взбирается, держа ранец за плечами. В ранце мяукает котёнок.

— А чего это ты ранец внизу не оставил? — крикнул Кирикэ.

— Не могу! Котёнок сбежит!

Кирикэ помирал со смеху. Протянув руку Алергушу, он помог ему взобраться следом. Заслышав, как настойчиво мяукает котёнок в ранце, Кирикэ тут же осенила идея:

— Давай сделаем его парашютистом. Хочешь?

Алергушу предложение понравилось. Котёнок тоже одобрительно поддакивал из ранца: «Мяу! Мяу!»

Теперь все трое оказались на площадке старой вышки: котёнок, Алергуш и Кирикэ.

— Подай-ка мне сюда ранец!

— А зачем он тебе?

— Увидишь!

Кирикэ вытащил из кармана платок, вполне приличный платок своего брата.