В мозгу Евы мелькнула мысль до того безобразная, что объяснить ее можно было только нервным перенапряжением.

– Не надо, – сказал он (вечно он читал ее мысли!). – Не терзайся. Не думай, что это кто-то из домашних, за кого бы тебе стоило волноваться.

– Честное слово?

– Да, – ответил он. – Именно.

– Ты нарочно меня мучаешь?

Нед говорил совершенно спокойно.

– Наоборот. Я хочу от всех ударов защитить тебя мягкой ватой. Ты и так в нее закутана. Твои поклонники за этим следят. Только боже ты мой! В твои годы, да и с твоим опытом пора бы излечиться от этой сопливой доверчивости. Ну да ладно, – он глубоко вздохнул. – Рано или поздно ты все равно узнаешь…

– Говори же!

– Когда мы смотрели на эти окна в первый раз… помнишь?

Как ни старалась она вытеснить страшное видение, оно все возвращалось. Нед смотрел на нее, а у нее перед глазами снова всплывал большой секретер у левой стены, и сэр Морис с лупой в руке, каким она видела его столько раз до того, как голову его одела кровавая шапка.

– Когда мы смотрели туда в первый раз, я сказал, что, по-моему, там со стариком еще кто-то. А кто, я не разглядел.

– Ну?

– А во второй раз, когда уже горел верхний свет…

Ева тоже спустилась на одну ступеньку. Она вовсе не собиралась его толкать. Но, к несчастью, тут-то и заверещал полицейский свисток.

Свисток надсаживался внизу, на улице, призывая полицейских со всей округи на место убийства – ловить несуществующего грабителя.

Визг свистка снова взмыл кверху, врываясь в открытые окна. Вздрогнув от резкого звука, Ева ощутила лишь одно: неудержимое желание подтолкнуть Неда к выходу, поскорей избавиться от опасности, вытолкав его за дверь. Руки ее лежали на плечах Неда, и она его подтолкнула.

Он не успел даже крикнуть. Он стоял спиной к лестничному колодцу, левой рукой едва держась за перила, и пятки его выступали за край ступеньки. Он отпустил перила, пошатнулся, злобно выругался и шагнул вниз, как раз на злополучный прутик. Она еще успела разглядеть потрясенное, нелепое выражение его лица, а через секунду он уже летел вниз.

Шум, произведенный телом, пролетевшим шестнадцать ступенек крутой лестницы и шлепнувшимся внизу головой об стенку, казалось бы, может сотрясти весь дом.

Но Ева потом вспомнила, что шума почти и не было. Может быть, она ожидала куда большего грохота, а может быть, ее просто оглушил шок. Между тем моментом, когда Нед полетел вниз, и тем моментом, когда она, задыхаясь, склонилась над ним, как ей показалось, прошла всего лишь доля секунды.

Она не замышляла никакого зла. И ей в голову не приходило, что такую хорошенькую, милую женщину, сочетающую прекрасные манеры с более чем достаточной привлекательностью, вообще можно заподозрить в зловещем умысле. Она, разумеется, чувствовала, что живет под угрозой скандала. Но никогда не пыталась разобраться в том, по какой причине эта угроза неотступно висит над нею.

Ева пришла в себя. Она не сомневалась, что убила Неда Этвуда. В нижнем холле было так темно, что она споткнулась о распростертое тело. Вот и подходящее заключение кошмара, и впору открыть дверь, позвать полицию, и дело с концом. Она чуть не зарыдала от облегчения, когда предполагаемый труп шевельнулся и заговорил:

– Что это ты вытворяешь? Зачем столкнула меня с лестницы?

Волна облегчения подступила и прошла, как позыв к тошноте.

– Ты можешь встать? Ты не расшибся?

– Конечно, нет. Просто ударился. Так в чем дело, я спрашиваю?

– Ш-ш-ш!

Он поднялся на четвереньки и раскачивался, пытаясь встать на ноги. Голос у него, правда, звучал почти как обычно, только не совсем уверенно.

Склонясь над ним и помогая ему встать, Ева провела ладонью по его лицу, и по волосам и в ужасе отдернула запачканную в крови руку.

– Ты расшибся!

– Пустяки! Просто ударился. Плечо болит. Господи, ну и шлепнулся я. Послушай-ка, зачем ты меня столкнула?

– У тебя все лицо в крови! У тебя есть спички? Или зажигалка? Зажги-ка!

Он ответил не сразу.

– Кровь это у меня из носу. Я чувствую. Как-то странно. Нос я вроде не расшиб. Зажигалка у меня есть. Ну вот.

Вспыхнуло крошечное пламя. Пока он искал носовой платок, она взяла у него зажигалку и подняла повыше, чтоб его разглядеть. Кажется, все в порядке, только волосы спутаны и выпачкан плащ. Из носу у него шла кровь. Еву передернуло, когда она увидела кровь на своей руке. Он без труда остановил кровотечение и сунул носовой платок в карман. Потом подобрал с пола помятую шляпу, обмахнул с нее пыль и нахлобучил на голову.

Нед дулся и недоумевал, это было ясно.видно по его лицу. Он то и дело облизывал губы, сглатывал слюну, будто пробуя на вкус что-то непонятное. Он тряс головой и поводил плечами, проверяя, не больно ли. Он сильно побледнел, а голубые глаза его сосредоточенно сощурились.

– Ты правда в состоянии идти?

– Не волнуйся. Спасибо, – вдруг он грубо выхватил у нее зажигалку и погасил. На него напал приступ ярости, знакомый ей по прежним временам.

– Странно. Очень даже странно. Ну ладно, хватит. Хотела укокошить, так хоть выпусти меня отсюда, ради Христа.

Да. Нед Этвуд верен себе. Ужасный призрак прошлого… А ведь она-то, дура, подумала было…

Они молча прокрались на кухню, к черному ходу. Ева отперла английский замок. Несколько каменных ступенек поднималось в садик, обнесенный высокой каменной стеной. Отсюда по задворкам можно было выйти к бульвару Казино.

В полной тишине скрипнула дверь черного хода. Сонный теплый воздух пахнул в лицо запахом мокрой травы и роз. Дальше, над крышами, каждые двадцать секунд вспыхивал и гас луч маяка. Оба мгновение помедлили у каменных ступеней, ведущих в сад. А от парадного тем временем донесся гул голосов, возвещающий о том, что уже прибыла полиция.

Она приникла к самому его уху и шепнула:

– Нед, погоди-ка. Ты ведь хотел мне сказать, кто…

– Спокойной ночи, – галантно произнес Нед Этвуд.

Он рассеянно и небрежно чмокнул ее в губы, и она почувствовала запах крови. Он приподнял шляпу, повернулся, покачиваясь, поднялся по ступенькам и уже ровной походкой пересек двор и вышел на улицу.

Окликнуть его Ева не решилась, хоть так переволновалась, что теперь у нее вырвался какой-то сдавленный стон. Она только взбежала по ступенькам, спотыкаясь о конец снова развязавшегося кушачка, и отчаянно размахивала руками, но ничего этого Нед не заметил. Понятно, что в таком состоянии она не услышала, как щелкнула задняя дверь.

Наконец-то он ушел, значит, опасность миновала. Можно облегченно вздохнуть. Можно не бояться разоблачения. Так думала Ева.