только меня. Покорно переодевшись, я ощутила прилив стыда и неловкости. Зачем так разодевать служанок?

Нагружать работой в первый же день не стали, а заставили привести в порядок большую комнату, которая отныне должна была служить новеньким служанками общей спальней.

Кровать и постель, выданные мне наряду с остальными, показались мне очень дорогими и красивыми, хотя других служанок ничуть не впечатлили. Выходит, подобная «забота» о слугах здесь была обыденной. Это дало мне повод надеяться, что дворцовая жизнь в империи Ран могла оказаться не такой уж сложной…

Но наступил второй день, и меня привели в этот самый пункт распределения обязанностей.

За столом сидел человек, одетый в такую же темно-зеленую тунику, и что-то старательно выводил кистью на бумаге. Письменность была мне вполне понятна: мама писать и читать на родном языке тоже научила.

Мужчина равнодушно взглянул на меня, но, когда услышал слова Раптолия, сказанные зачем-то в ухо, вновь посмотрел на меня уже с удивлением.

- Отлично! – проговорил он. – Просто замечательно!

Мне почему-то стало очень тревожно. Неужели своим усердием я уже усложнила себе жизнь?

- Имя?  - вдруг холодно и жестко прикрикнул мужчина, а я вздрогнула.

- Райяна, - ответила я покорно.

- Возраст?

- Двадцать лет…

- Родители…

- Умерли.

Он зачем-то хмыкнул, хотя это было как-то противоестественно, но… мне ли обращать внимание на подобное?

- С этого дня ты переводишься… - он остановился и почему-то с недоброй усмешкой произнес, - в личные служанки мана Адоэля!

Он сказал это таким торжествующе-грозным тоном, словно хотел испугать или впечатлить. Но я не испугалась и не впечатлилась. Я знать не знала, кто такой этот ман Адоэль (главное, что не принц!), поэтому, робко помолчав, произнесла:

- Слушаюсь, господин.

Наверное, моя покорность и спокойствие весьма изумили Раптолия и его соратника, но они больше ничего не сказали и не стали объяснять.

Раптолий вывел меня прочь, а потом резко завернул в незнакомом направлении.

Мы стали отдаляться от этих строений и свернули на огромную площадь. Миновав ее, оказались в живописном дворе, внутри которого красовалось богато украшенное здание с широкой черепичной крышей.

— Это покои мана Адоэля, - пояснил он. – У него очень немного прислуги, потому что… - он сделал многозначительную паузу, а потом приглушенно продолжил, - потому что он очень к слугам придирчив! Здесь остаются только те, кто научился его хотя бы не раздражать. Я, как сердобольный человек, дам тебе один совет: не пытайся его впечатлить! Покорность – это самое лучшее, что ты можешь явить в услужении ему!

Его слова начали меня откровенно пугать. Кто он такой, что так придирчив к слугам? Может, он все-таки принц?

- Извините, - проговорила я, вежливо, как и подобает, смотря в землю, - а кто это… ман Адоэль?

Мужчина выпучил глаза и изумленно воскликнул:

- Из какой глуши тебя достали? Неужели ты никогда не слышала о великом верховном служителе империи Ран? Его почитают божеством, потому что его силы запредельны! Он настолько могущественен, что может одним движением рук перевернуть весь дворец с ног на голову!

Каждое слово Раптолия вбивало все глубже гвозди в крышку моего гроба. Божество???? Высокородный, обладающий ДАРАМИ?????

О НЕТ! Только не это!!!

Мое изумление вылилось в глупый и несущественный теперь вопрос:

- А он не принц?..

Раптолий усмехнулся:

- О, он гораздо выше, чем принц! Он сродни императору этой земли!

Все! Мне конец! Ну почему я такая невезучая???

Мне представились пытки, избиения, тюрьма! За любую мелочь – порка! За опоздание – лишение пищи на три дня. За разбитую чашку – двадцать плетей!

Я должна бежать!

Но, взглянув в строгие глаза управляющего, поняла, что даже думать об этом – это сродни собственному смертельному приговору. У меня нет пути назад! Но и вперед – путь недолгий, до первого гнева «божественного» ужасного Адоэля…

*     *     *

Меня поселили в отдельной комнате в доме, находящемся от основных покоев чуть в стороне. Это было помещение исключительно для слуг. Остальные его жители оказались, в основном, пожилыми людьми. Помимо двух служанок и двух слуг-мужчин, годящихся мне в бабушки и дедушки, был здесь еще паренек моего возраста с открытым смуглым лицом. Он был «мальчиком на побегушках», который занимался работой посыльного и всякой подобной, требующей скорости, энергии и силы. Он так очевидно обрадовался моему появлению, что просто вогнал меня в краску.

- Какая хорошенькая служанка у нас в этот раз! – воскликнул он, сверкнув белоснежными зубами на довольно симпатичном лице. Он был широкоплеч, мускулист. Лицо выглядело мужественным, скуластым. Волосы – темно-русые и блестящие - спадали на плечи, а глаза неожиданного василькового цвета смотрели немного насмешливо.

Мне стало неловко, и я опустила глаза, а старшие служанки тут же начали его бранить. Он не обратил на это никакого внимания, а когда я снова позволила себе взглянуть на него, он мне просто подмигнул.

Это было для меня настолько ново и странно, что захотелось провалиться сквозь землю. Тут вдруг я вспомнила, к какому ужасному человеку попала на службу, и всякое мое неловкое смущение как ветром сдуло. Нужно сосредоточиться на выживании, а не взгляды какого-то паренька ловить! Не ему же потом голову на плаху за это класть придётся!

Вздрогнув от возникшей в голове картины казни, я тряхнула головой и придала лицу холодно-безразличное выражение.

Пожилая служанка по имени Фрида показала мне мою комнатушку, рассказала фронт работ, которые мне придется выполнять, и вдруг почему-то усмехнулась. В ее улыбке почудилось мне что-то недоброе, поэтому я насторожилась. Ох и местечко все-таки здесь! Неужели я буду служить у кого-то, похожего на принца Тора???

Стараясь не впадать в панику, я просто кивнула.

Через час, когда мне позволили немного отдохнуть в своей новой комнате, пришло первое поручение: уборка гостевых спален. Их было целых десять. Местами лежал приличный слой пыли, а иногда даже паутина. Я сильно удивилась. За подобную запущенность в Туэрте уже бы преспокойно оттяпали голову.

Чтобы ненароком не оттяпали и мою, я начала усердно убирать.

Через добрых пять часов, пройдя тряпкой десятки метров стен, я, уставшая, но вполне довольная своей работой, вышла во двор, отнесла рабочий инвентарь в подсобные помещения, позволила себе ополоснуть лицо из искусственного водоема неподалеку и отправилась снова к Фриде.

- Я закончила, - проговорила я покорно, а Фрида изумленно раскрыла глаза.

- В каком смысле? – пробормотала старушка недоверчиво, а потом поспешила посмотреть на проделанную мной работу.

Увидев совершенно чистые комнаты, она искренне