Кто-то из матросов снова вскрикнул, дальше на стене еще одна морда, еще страшнее, потом пошла сцена битвы гигантов, а завершал ужасающую картину исполин с картинной мускулатурой, и такой огромный, что щиколотки в воде, а голова достигает верха стены.

Мишель вдруг вскрикнул дурным голосом:

— Милорд!..

Я посмотрел на него, потом на исполина.

— Что?..

Великан не просто следит за нами злобным взглядом, а повернул голову в нашу сторону!

Ордоньес вскрикнул в восторге:

— Вот это работа!

— Да уж, — пробормотал я. — Мурашки по коже…

Гигант шелохнулся с трудом, словно разминая застывшее за века каменное тело, шагнул в море. За спиной обильно посыпалась каменная крошка, я так и не понял, стоял он в нише или же был красиво вырезан в камне, а сейчас вдруг решил освободиться от оков.

Мертвое каменное лицо с пустыми глазами все так же обращено в нашу сторону, я смотрел на него с дрожью во всем теле и слабостью в коленках.

Ордоньес прошептал:

— Будь я проклят… он нас видит…

— Или чует.

— Видит, — возразил он. — Ишь, как охотничий пес…

Гигант сделал шаг вперед, покачнулся, но тут же выровнялся, шагнул снова, уже увереннее. Пустые глаза смотрят в нашу сторону неотрывно, в движениях появилась пугающая целеустремленность.

Ордоньес среагировал первым.

— Поднять все паруса! — заорал он диким голосом. — Быстрее, быстрее!

По кораблю прокатилось:

— Все наверх!

— Поднять паруса!

— Левый галс!

Матросы ринулись на мачты со скоростью муравьев, убегающих от пожара. Захлопали паруса, но корабль все еще идет прежним курсом, а гигант двинулся в нашу сторону, голова на уровне верхушки мачты.

— Быстрее, быстрее!

— Эта тварь уже близко!

Я ощутил, как корабль неуловимо поменял курс, самую малость, но уже не ползет вдоль берега на полуспущенных парусах, а чуть отвернул и начинает с нарастающей скоростью уходить в океан.

Гигант пошел быстрее, напористее, пена взбивается у ног, дно понижается медленно, он отошел от берега на сотню ярдов, а вода поднялась лишь до колен.

Матросы остались сидеть на реях, экономя секунды, вдруг да придется что-то делать с парусами, каждый миг дорог, а эта ожившая скала шумно прет через море, все быстрее и быстрее, каждый кулак крупнее стоведерной бочки…

Ордоньес посмотрел на паруса, но лишь стиснул челюсти, корабль и так скрипит и накренился, врезаясь острым носом в воду, идет по морю, как мощный плуг, который тянет четверка сильных коней.

Двое из матросов ухватили арбалеты и, не дожидаясь команды, выпустили болты в лицо каменного колосса. Я увидел только искорки, когда стальные жала бесцельно ударили в гранит.

Гигант шел мощно и быстро, в движениях — пугающая целеустремленность, вода медленно поднимается, уже до середины бедер, начинает замедлять движения, а корабль, напротив, ускоряется…

Ордоньес прокричал:

— Держитесь!

Матросы ухватились за ванты, а кто оставался на палубе, уцепились за любые деревянные переборки. Гигант настиг корабль, над бортом поднялись огромная гранитная голова и плечи, одного удара таким кулаком хватит, чтобы перебить каравеллу пополам…

Я подбежал к борту и, глядя в его огромные пустые глаза, прокричал дико:

— Стой, морда! Куда прешь?.. Сюда нельзя!

Голем замер с поднятым кулаком. В огромной фигуре, заслонившей весь мир, мне почудилось что-то вроде замешательства.

— Возвращайся! — заорал я еще громче. — Кто остров сторожить будет? Ну?

Голем медленно повернулся и начал уходить обратно. Я испытал невероятное облегчение, чуть в бессилии не опустился на палубу, но эрцгерцог не может себе позволить такого простолюдинного жеста, спина затрещала от усилий, когда я гордо выпрямился и огляделся орлом.

На палубе матросы ликующе орали мне хвалу, Ордоньес сказал с блестящими глазами:

— Милорд! Вы совершили чудо!

— Ага, — ответил я сердито, — тем, что сделал красивый, хотя и бесполезный жест? На самом деле он дошел до границы охраняемой территории и сам должен был вернуться… Это вы спасли корабль, граф, вовремя подняв все паруса.

Он хитро усмехнулся:

— Милорд, пусть народ верит, что чудо совершили вы. Да и все мы жаждем чудес, такова наша натура.

— Увы…

— Будете разуверять, — сказал он авторитетно, — не поверят. Одни решат, что из скромности, другие — что не хотите совершать чудеса бесплатно.

— Гм, я такой…

— Люди, — пояснил он, — верят в то, во что хотят верить, а не в то, что есть на самом деле.

Мачта поскрипывает, весь корпус корабля кряхтит, как старик перед внуками. Я проводил взглядом удаляющуюся фигуру гранитного чудовища.

— Хорошо, не обучили метать камни!

— Дурак, — сказал Ордоньес. — Наверное.

— Вы правы, — сказал я, — камнями начали бросаться умные, чтобы дураков побивать издали. А раз мы умные, то в первую очередь оснастим свою эскадру метательным оружием.

— О будущем думаете?

— Какое будущее? — изумился я. — Корабли уже строят!.. Не буду мешать вам, адмирал. Пойду рисовать карту, что мне приснилась.

Он скептически хмыкнул мне вслед.

Я велел принести бумагу и письменные принадлежности. Стюарды мечутся, тихие, как мыши, вид у лорда что-то очень уж озабоченный, как бы не было беды.

Насколько помню школьные уроки, только в Индонезии семнадцать тысяч островов, хотя официально признаны только тринадцать тысяч шестьсот шестьдесят семь… во, у меня память! Как у стада слонов. Даже в крохотной Норвегии их сто пятьдесят тысяч, островов, а не слонов, в Греции больше двух тысяч, хотя сами греки хвастливо называют цифру в шесть тысяч, да что там Греция, если в крохотной Хорватии их несколько сотен!

Про серьезные моря и, тем более, океаны, и говорить нечего, там их не десятки, а сотни тысяч. Плюс ко всему именно на островах изоляция приводила к неожиданным вывертам эволюции… так что именно здесь может подстерегать то, чего я постарался бы избежать.

Незримый Страж, силу которого я не хочу пробовать и даже думать о таком, предупредил, чтобы я дальше не совался, там нечто особо охраняемое, а где охраняют особенно тщательно, там может оказаться основной массив самых лакомых островов. И не может, а наверняка окажется.

Я старательно вел пером по бумаге, время от времени обмакивая в чернильницу, островов многовато, но память цепко держит все изгибы берегов, расстояние между соседними, точные пропорции, рельеф, линии…