– Надо бросить его!

Рэп улыбнулся, ибо фраза на импском языке была построена почти правильно, разве что произнесена с сильным гоблинским акцентом.

– Ни в коем случае.

– Почему? Его… он – падаль еще хуже, чем я.

– Потому что тогда он позовет Дарада.

Маленький Цыпленок насупился и понимающе кивнул. При появлении Дарада его рука еще кровоточила бы от укусов собаки, на спине по-прежнему горел бы ожог, а глаз был бы поврежден пальцем гоблина. Даже в хорошем настроении гиганта вряд ли можно было счесть желанным спутником. Обезумев, он превращался в безжалостного убийцу.

Тинал приблизился и тяжело осел на землю. Он ударился спиной о ствол пальмы и вскрикнул, ободрав кожу.

Позволив ему отдохнуть некоторое время, Рэп заговорил:

– Вот там горы.

Тинал оглянулся и уставился на вершины, отчетливо различимые вдалеке, над морем джунглей.

– Ну и что?

– Ты помнишь, были ли они видны из Мильфлера?

– Нет, – Тинал вытер лоб тощей рукой и погрузился в мрачное молчание.

Значит, до города еще далеко. Но в какую сторону им идти? По-видимому, определить это было невозможно. Ноги Рэпа немилосердно ныли, мысль о возвращении по собственным следам казалась невыносимой. Он решил продолжать путь на север. Если берег повернет на запад, тогда они узнают, что сделали неверный выбор.

Неподалеку от берега виднелся риф, и с возвышенности Рэп отчетливо слышал шум прибоя и видел фонтаны брызг, в которые превращались волны, ударяясь о камни. Феерия – живописное место, думал Рэп, здесь наверняка найдется и еда, и пресная вода, и жилье. На мгновение он позволил себе увлечься мечтами, представил этот берег, теплые волны и пикник с… с красивой девушкой. О Бог Влюбленных! Как ей понравилось бы здесь!

Его голова безвольно свесилась набок, и Рэп рывком вскинул ее.

– Идем же! – воскликнул он и встал.

Тинал тоже успел задремать и теперь заворчал:

– К чему такая спешка?

– Я должен найти Инос.

Тинал постучал ладонью по песку.

– Сядь, Рэп, и послушай. Можешь злиться, но ты точно спятил. Инос в лапах колдуньи – настоящей, сильной колдуньи, у которой есть четыре слова! Она находится где-то на другом краю Пандемии – на востоке или на севере, где именно, неизвестно. К тому времени, как ты найдешь ее она превратится в бабушку, а ты станешь дряхлее Сагорна. Так что ложись и отдохни, Рэп!

– Я непременно найду Инос! Тинал злобно уставился на него.

– Я знал, что ты упрям, но чтобы дойти до такого сумасбродства! Ты сам не понимаешь, что несешь.

– Так ты идешь? – перебил Рэп. – Или останешься здесь и умрешь с голоду?

Он уже готов был поверить, что Тинал не сдвинется с места. Затем Маленький Цыпленок встал и потянулся.

– Лучше иди сам, имп, – произнес он, тщательно выбирая слова. – А то я понесу тебя.

Вспыхнув, Тинал тяжело поднялся и побрел по песку.

Они направлялись на север. До захода солнца оставалось еще несколько часов.

Волны бежали к берегу, чтобы погибнуть, разбившись о него – волна за волной…

Этот мир будет жив еще тысячи лет,

И когда за завесой исчезнет наш след.

Так волна исчезает, нахлынув на берег, –

Разобьется о камни, и вот ее нет.

Фицджералъд. Рубай Омара Хайяма (47, 1879)

Инос разбудил солнечный свет, проникший сквозь мрамор. Некоторое время она лежала, тупо уставясь в газовый полог и силясь отделить приятную действительность от назойливых воспоминаний о шатре, который им с Кэйд приходилось делить во время долгих недель путешествия по лесу. Внезапно на нее нахлынули воспоминания – о смерти и колдовстве, предательстве и утрате.

Но реальность совсем не располагала к скорби. Непривычная шелковая ночная рубашка ласкала кожу, как и тонкие простыни, а на эти перины, вероятно, пошел пух с целого птичьего двора. Высокие арочные окна заключали в себе аккуратные кусочки синего неба. Наступило утро. Должно быть, она проспала часов двенадцать. В голове Инос пронеслись обрывки пробуждений в темноте, воспоминания о страхе и горе, но она поспешила прогнать их. Неужели рядом с постелью и вправду стоял поднос с едой? Приподнявшись на локте, Инос выглянула из-за полога. Даже если когда-то сюда приносили еду, теперь она исчезла, зато имелся маленький бронзовый гонг.

Жизнь во дворце оказалась весьма приятной, но у Инос отняли ее королевство, и она намеревалась получить его обратно.

Кроме того, еще никогда в жизни девушка не чувствовала такого голода. Раздвинув складки полога, она протянула руку и негромко стукнула пальцем по гонгу.

Ее поступок обрел незамедлительные последствия, которые сконфузили Инос. Долговязая женщина, закутанная в черное, скользнула в дверь, торопливо прошагала по мягким коврам и опустилась на колени, преклоняясь перед Инос, словно перед божеством.

– Доброе утро, – приветливо произнесла Инос. – Уже наступило завтра, верно? Кто ты?

Женщина села на пятки. Ее лицо было старым, прорезанным глубокими морщинами, жидкие пряди белых волос выбивались из-под белоснежной повязки. На скрюченных темных пальцах старухи поблескивали перстни – значит, она занимала не самое низкое положение в обществе. Она могла бы быть экономкой, вот только связка ключей у нее отсутствовала.

– Я – Зана, если это будет угодно вашему величеству. Вашему величеству? О бедный отец!

– Скажи, есть ли у меня шанс получить что-нибудь на завтрак? – поспешно спросила Инос. – И может, здесь найдется даже горячая вода?

Долгие недели чуть ли не каждый час Инос обещала себе горячую ванну при первом же удобном случае. Она могла бы предложить половину своего королевства за ванну – при условии, если к ней будут прилагаться мыло и полотенца. Инос пересекла застывшие просторы Пандемии, с вожделением представляя себе наводнение дымящейся воды, но даже в своих самых смелых мечтаниях не осмеливалась надеяться, что ее давнее обещание осуществится так скоро.

Ее почтительно провели по коридору в комнату размером с небольшой лужок, содержащую гигантскую ванну из зеленого мрамора. Целая свита одетых в черное служанок стояла наготове, и, прежде чем Инос успела объяснить, что она вполне в состоянии позаботиться о себе, они уже приступили к работе при помощи мыла и душистого масла, благовоний, пудры и притираний. Здесь была даже музыка! Нет, таких высот Кинвэйлу никогда не достичь.

Пусть Святое Писание утверждало, что в каждом добре есть зло, Инос не могла отыскать это зло в ванне; единственное, о чем она пожалела, – что слишком голодна и не может провести в ванне целый месяц. Наконец, завернутую в струящиеся одеяния из шелка цвета слоновой кости, с волосами, упрятанными под кружева, и ногами в позолоченных сандалиях, ее провели по ярко освещенным просторным коридорам – к обещанному завтраку. Ее путь лежал мимо высоких окон, откуда открывался вид на громадный город, террасами спускающийся по склонам холмов. На сияющей синей глади залива виднелись крапинки парусов. По сравнению с этим великолепием Краснегар был просто курятником…