Нагрянувшее внезапно ненастье ничуть не охладило пыла столпившихся на прогулочных палубах пассажиров «Аурании», у которых вид огромного ливерпульского порта — уступавшего по величине только лондонскому — вызвал понятный восторг.

Стороннему, находящемуся на берегу наблюдателю 4000-тонный пароход представлялся весьма любопытным, почти живым созданием с блестящей от брызг красной трубой, изрыгающим клубы дыма и устало, но с облегчением вздыхающим после долгого и утомительного путешествия.

«Аурания» пришвартовалась сразу после полудня. Дождик к тому времени прекратился, и на затянутом серой пеленой небе пролегли рваные голубые полосы, словно кто-то протянул по нему когтистую лапу.

Бертрам Джейкобс прибыл к причалу в тот самый момент, когда пароход начал швартоваться, и с нескрываемым интересом наблюдал за начавшейся разгрузкой багажа.

Брат Бертрама, Уильям, наблюдал ту же картину, но с другого места, расположившись ярдах в трехстах пятидесяти от причала. В порт братья добирались раздельно, строго исполняя полученные от Профессора инструкции.

Оба молодых человека вполне преуспели в жизни и при необходимости могли позаботиться о себе сами. Аккуратно, с легким намеком на щегольство, одетые, они легко сошли бы за сыновей какого-нибудь уважаемого представителя среднего класса или даже, при определенных обстоятельствах, за богатеньких жуиров. Ничто в ясных голубых глазах и тонких чертах лица не выдавало происхождения братьев, родители и более дальние предки которых принадлежали к низшему криминальному классу (их отец, фальшивомонетчик несравненного таланта, закончил свои дни за решеткой, а два дяди были обычными уличными хулиганами со склонностью к неоправданной жестокости). Братья с детства держались вместе, поднявшись по ступенькам криминальной иерархии от искусных карманников до высококлассных мошенников. Мориарти держал Джейкобсов на особом счету, лично следил за их обучением и заботился о том, чтобы они освоили не только основы своего ремесла, но и предметы довольно необычные, такие как культура речи и этикет, поскольку видел в обоих людей смышленых и представляющих немалую ценность.

Оба брата точно знали, кому обязаны своим нынешним положением и кто их хозяин. Если бы не Мориарти, они не получили бы возможностей для хорошего старта и скорее всего до сих пор отбывали бы срок в Стиле, «Образцовой»[11]или на «Скотобойне», где, как наивно полагали полицейские власти, близнецы и находились в данный момент.

По трапу потянулись первые пассажиры, и толпа встречающих заволновалась. Друзья и родственники шумно и радостно приветствовали друг друга — одни со слезами на глазах, другие крепким мужским рукопожатием. Какой-то святоша, упав на колени, громогласно благодарил Всевышнего за благополучное возвращение. Посреди всей этой счастливой суеты проницательный взгляд Бертрама заметил нескольких девиц определенного рода занятий, высматривавших среди сошедших на твердую землю — как пассажиров, так и членов команды — клиентов, готовых щедро заплатить за предложенные услуги. Выглядели эти «божьи коровки» весьма аппетитно, а душок вульгарности лишь добавлял им привлекательности, и Бертрам пожалел, что лишен возможности уделить им часть своего внимания.

Уильям, отыскивавший в толпе Спира и Бриджит, раньше заприметил другую знакомую фигуру — Ли Чоу старательно помогал с багажом грузному, одетому в черное путешественнику. В какой-то момент глаза их встретились, но Ли Чоу не подал и виду, что узнал старого приятеля. Пассажиры торопились, и на набережной уже образовалась внушительная горка из узлов, свертков, чемоданов, кофров, сундуков и ящиков. Мелькавшие тут и там матросы и носильщики перебрасывались не самыми приятными для нежного слуха словечками и нисколько не обращали внимания на протесты утонченных дам и их спутников. Кэбы и тележки, подводы, фаэтоны и тарантасы подъезжали к пристани, принимали пассажиров и багаж и спешно отъезжали, освобождая место для других. И все это сопровождалось шумом и толкотней, добродушными возгласами, сердитыми приказаниями, шутками, жестами и другими проявлениями бурной активности.

Мориарти спустился по трапу около половины второго — типичный чужестранец, человек свободной профессии, впервые ступивший на английскую землю и слегка ошарашенный происходящим вокруг. С ним было два носильщика, которым он постоянно раздавал какие-то указания, призывая к осторожности и не забывая добавлять гнусавости, характерной для обитателей центральных американских штатов.

Пробившись к трапу, Бертрам Джейкобс протянул руку и, негромко поздоровавшись, предложил Профессору проследовать к тарантасу, дожидавшемуся их в сторонке весь последний час. Он с удовлетворением заметил, что Мориарти успел улыбнуться вознице, в роли которого на сей раз выступал Харкнесс, служивший хозяину еще в старые добрые времена.

Носильщики сложили багаж, а Мориарти убедительно изобразил растяпу, не знающего, сколько нужно заплатить за услугу. Сценка закончилась тем, что Бертрам, подыграв хозяину, расплатился с носильщиками из собственного кармана.

Лишь когда все уселись и Харкнесс тронул лошадей, Мориарти откинулся на спинку сиденья и заговорил нормальным голосом:

— Ну вот я и вернулся. — Он помолчал, словно оценивая мысленно собственное высказывание. — Где мы разместились?

— В «Сент-Джордже». Эмбер сказал, что вы не хотите особенной роскоши и лишнего шума. Как все прошло? Без приключений?

Мориарти кивнул и едва заметно улыбнулся.

— С погодой не повезло. Бриджет уже боялась, что сыграет в ящик, не добравшись до берега. «Сент-Джордж» — хорошее заведение, а немного комфорта не повредит. Думаю, одного дня будет достаточно, чтобы твердо встать на ноги. Одного дня и стаканчика чистого бренди.

— Да еще, наверное, просторной постели.

— Не такой уж, похоже, и просторной, — усмехнулся Профессор. — Я всегда плохо сплю в первую ночь после морского путешествия. Как Эмбер?

— Отвезет Ли Чоу в Лондон. Как и было условлено.

— Твой брат?

— Доставит в отель Спира с женушкой. Комната у них на той же площадке, что и ваша. Мы с Биллом будем напротив, так что сегодня все держимся кучкой. О вас тут никто не слышал. Ни тут, ни там. И полицейских поблизости не было. Все тихо и спокойно.

— Харкнесс?

— Устроился где-то возле конюшен. Вечером отправится в Лондон. Мы поедем завтра утром поездом.

Уютно покачиваясь в такт движения кэба, Мориарти выглянул в окошко, как человек, живо впитывающий пейзажи новой для него страны.

— Ливерпуль почти не изменился, — пробормотал он так тихо, что его услышал только Джейкобс. — По-моему, даже девки те же, что я видел здесь, когда был еще мальчишкой.

Район порта с его теснящими одна другую пивными и колониями проституток, обслуживавших моряков со всего света, оставался позади.

— Здешняя недвижимость — хорошее вложение, — заметил Джейкобс.