– Все капитаны суеверны. В силу своего характера, профессии и ответственности, которую они несут перед экипажем.

– С каких пор вы так хорошо знаете капитанов и так плохо – женщин?

Дхакритт поджал губы и посмотрел на светящееся зеленое пятно мертвых гекконов, растянувшееся у ног механического чудовища.

– С тех пор как попал на борт Сиракк.

– Напомните-ка мне, как это произошло?

Отравитель отвернулся.

– Обидно слышать, что этого не помните вы, капитан. Я знаю ваш корабль лучше вас.

– Да-да, вы уже тысячу раз говорили, что вас пригласил предыдущий капитан, чтобы вылечить… покраснение на корпусе. И что с корабля вы сойдете только тогда, когда он полностью выздоровеет.

Дхакритт и бровью не повел.

– Запомните раз и навсегда. Когда я сел на корабль во второй раз, вы были очень впечатлены моими рекомендациями. И доверили мне заботу о ребенке. Кстати, вы уже выбрали ему имя?

– Я даже не знаю, мальчик это или девочка, – исподлобья посмотрела на него Найла. – Вы что-то скрываете от меня, отравитель?

Дхакритт ухмыльнулся.

– Эти подозрения… вы переоцениваете меня, капитан. Я лишь скромный изготовитель ядов.

– Прекрасно, тогда оставим воспоминания и личные вопросы, – ответила Найла. – Нам и без этого есть о чем поговорить. Жду вас и офицерский состав на капитанском мостике через девять минут!

Ясир поставил чашку на стол и кивком поблагодарил Мелакко.

– Сколько я был… в отключке?

– Минут пятнадцать.

– Всего? – Плюс время, которое он мылся, сушился и кружками пил чай, пока его «отравитель» пытался отчистить пол.

Мелакко зажег еще одну свечу.

– Да.

– Извини. За то, что тут устроил.

Горьковатая вонь свежей рвоты заглушала все остальные запахи.

Мелакко скрестил руки на груди.

– Я же предлагал ведро. Теперь тебе лучше?

– Да, но я пока еще не совсем очухался. Я не понял, что со мной было.

Они вышли на палубу, на свежий воздух, под звезды, и разглядывали море резины, окружавшее их развалюху.

– Что именно ты не понял, мальчик?

– Получается, ты можешь делать со мной все, что хочешь? Как ты смог заставить меня пройти больше ста метров и притащить кусок железа?

Повисла длинная пауза.

– Нет, не всё. Я и сам до конца не выяснил, как работает бхет. Но знаю, что мне не хватало получателя, человека, который бы соскабливал ржавчину с металла.

– А мы можем поменяться? Чтобы ты стал получателем, а я отправителем?

Мелакко убрал локти с фальшборта и выпрямился.

– Не болтай лишнего, мальчишка, все не так просто. Чтобы отправитель мог взаимодействовать с получателем, нужно, чтобы у получателя в теле был металл, хотя бы крошка… мельчайшая крупинка.

– В смысле, чтобы у него была Болезнь?

Мелакко кивнул:

– Хватит самой малости. Ты болеешь, малявка?

Ясир отрицательно затряс головой.

– Нет, нет! А ты – да? Вон у тебя бляшка на лице…

Мелакко отвел глаза.

– Да. Я заразился два года назад, но бхет, видимо, не дает Болезни разгуляться.

Из темноты на покрышки за ночной трапезой спланировал ромбокрыл. И принялся конвульсивно бить крыльями и лапами по иссохшей резине, словно кто-то запер его в клетке. Наверное, нашел мышь.

– Знаешь, что мне иногда хочется сделать? – нарушил молчание Мелакко. Ромбокрыл оторвался от черной пустыни с огромной добычей, трепыхавшейся в клюве, и исчез в ночном небе. – Сняться с якоря и на этой развалюхе отправиться в плавание по дюнам.

Ясир молча уставился на него. Когда садилось солнце, мальчику показалось, что у остова нет колес. А без колес корабль далеко не уплывет, хотя вокруг и полно шин на любой вкус.

– Нужно только подождать, пока придет какая-нибудь пескочерпалка с большущими кранами. И вытащит меня на песок.

Ясир пожал плечами.

– А ты правда хочешь уплыть? – не поверил мальчик, но вслух этот вопрос не задал. И спросил себя, обидело ли его предательство Мелакко. Пожалуй, нет: рано или поздно он бы все равно попробовал бхет, а тут хотя бы рядом был тот, кто знал, что делать в случае чего. Что ему терять? У него – ни семьи, ни друзей, ни планов на будущее. А вдруг этот человек с отметиной Болезни на щеке и расширенными от бхета зрачками поможет ему начать новую жизнь?

– Второй каюты у меня нет, – объяснил Мелакко. – И другой койки тоже. Поэтому будешь спать на палубе.

– Не боишься, что я сбегу?

Мелакко лишь усмехнулся.

– И куда ты пойдешь? Пока ты бродил по покрышкам, я немного покопался в твоей голове.

Он оставил Ясира в темноте, а сам вернулся внутрь остова.

2

Великая низменность Ашавара

Это не она выбрала Сиракк, а Сиракк – ее…

От палуб разит гнилыми сливами. Киль наполовину погребен в дюне. Вместо передних шин – ошметки резины.

Раненая. Измученная. Покосившаяся.

Свисающие с палуб железные листы с рваными краями хлопают на ветру. В перилах фальшборта трепыхаются обрывки парусов. На фок-мачте развевается черный флаг – знамя высшего презрения: «Брошенный корабль, бери, кто хочет».

В трубах есть еще немного смазочного масла. Из трюмов доносится бурление, с каждой минутой все более слабое.

На ее безмолвный вопрос ответила стая птиц, сорвавшихся с кормы. Несмотря на разорение, этот юный корабль, уснувший в песке – по всей видимости, китобойное судно, – не умер. В нем еще теплится жизнь.

Всю ночь и весь следующий день птицы неустанно кружили в безоблачном небе.

Найла же, бормоча что-то себе под нос, слушала жалобы трюмов и чувствовала, что в душе у нее зарождается надежда. Целый день она ходила от кормы до носа и обратно, выбирала среди обломков живой металл, а мертвый скидывала за борт.

Вечером, совершенно без сил от усталости и тревоги, она заснула в тени небольшого навеса у наклонного стекла мостика и увидела сон. Тогда тоже было темно…

Найла споткнулась обо что-то правой ногой. Подняла торчавший из песка гладкий ровный предмет. От прикосновения у нее перехватило дыхание, а сердце словно сковало льдом. Находка выпала из непослушных пальцев. Девушка присела на корточки и, кусая губы, подняла ее снова. На этот раз крепко держа обеими руками.

Ко…коробка. Металлическая. Размером с секстант. С защелкивающейся крышкой.

Погладив пальцами края, Найла поднесла ее к уху. Услышала ритмичные всхлипывания. Слабое биение сердца.

– Это ты? – Кожа на руках покрылась мурашками. Найла разжала пальцы, коробка упала к ногам. Неужели?.. Поверить в это было слишком трудно.

Она открыла глаза, сердце бешено билось. Забравшись на борт корабля, Найла первым делом принялась искать корпус механокардионика, чтобы положить туда сердце Азура. Именно оно было в коробке, найденной на песке, закрытой на несколько замков. Кто-то на Мизерабле – единственном летающем корабле Мира9 – замуровал сердце Азура и сбросил за борт. А его корпус оставил себе, чтобы засунуть в него сердце поценнее и подвергнуть беднягу чудовищным пыткам.

Найла нашла грязный помятый панцирь механокардионика в машинном отделении и положила туда сердце. Но прошел уже час, а он не подавал признаков жизни.

Сарган, укрывшийся от солнца в тени рубки, молча посмотрел на девушку. На верхней палубе он подобрал моток