и сама готовить не особо умею, так что не мне попрекать. Бутерброды, нарезка, мандарины. А что еще для счастья надо?

Мне, наверное, кое-что другое. Но это «другое» с утра не писал и даже не спрашивал, как и где я буду встречать новый год. Наверное, ему пофиг. Но и я навязывать общение с собой не планирую.

Когда я увлеченно жую уже второй по счету бутерброд с икрой (и нет, не зажралась, так как тоже скидывалась), у меня вдруг звонит телефон. Первая мысль — родители, но я быстро вижу на экране номер с подписью «Саша».

Ого. Вот это поворот. На часах сейчас 22:17, и что ему нужно от меня?

— Ну привет, — отвечаю без особой радости, хотя я очень рада его звонку на самом деле.

— Ну привет, — даже через телефон каким-то образом передается его улыбка. — Чем занимаешься?

— Прямо сейчас? Ем бутер.

— Отлично, я тоже. Не хочешь заняться этим вместе?

Хмм.. Чем этим? Бутерброды есть? Не тем я хотела бы, Саша...

— Что это значит?

— Хочешь встретить новый год со мной?

— Вот это сейчас неожиданный поворот. Ты видел время? Я даже на такси сейчас не доберусь никуда.

— Значит, хочешь, раз уже о такси думаешь. Я правильно понял?

Блин. Осекаюсь на полуслове. Неужели мой шустрый язык так быстро меня выдал? Ну конечно, хочу! И плевать на все условности.

— Не представляю, как это возможно, — продолжаю упираться и не признавать очевидного.

— Я пришлю за тобой своего водителя. Где ты?

— У тебя есть водитель?

Слышу, как он ухмыляется. Ну что за человек такой!

— Есть. Ты ведь хочешь приехать? Тебя не испугало, что я зову к себе домой на ночь.

— Почему меня должно это пугать?

— Ты права. Адрес называй.

— Я в гостях и наизусть не помню.

— Сообщением скинь.

— Не слишком хорошо заставлять личного водителя работать в новогоднюю ночь, — я все еще умничаю, хотя сама уже снимаю в голове кинофильм «Я, Саша и новогодняя ночь».

Правда, там ведь дома его сын? Или он уже спит в такое время… Не знаю, как там у детей маленьких все устроено. Но очень сомневаюсь, что трехлетний ребенок будет сидеть с нами за столом до полуночи.

— Мой водитель хорошо получит за работу на новый год и купит жене какой-нибудь подарок, не волнуйся за него. Жду адрес.

Он отключается, а я напрягаю сознание и вспоминаю точный номер дома. Пишу Саше, и тот говорит, что водитель будет через пятнадцать минут. Скидывает марку машины и госномер. Фигасе, Кирюх. Служебная тачка чуть ли не круче той личной. Вот это мужика поймала в баре, да еще и благодаря спору его друзей!

Время трачу на то, чтобы попрощаться с коллегами, извиниться за планы, которые резко изменились, и поблагодарить за веселые проводы старого года. И вот я уже натягиваю пуховик, не застегивая (с ума сошла, ну точно, я же мерзлячка), сажусь на пассажирское, и водитель Саши мчит меня к нему.

Боже, что я делаю. Он позвал, и я тут же согласилась. А ведь наверняка это было спонтанное решение, он не планировал проводил новогоднюю ночь со мной. Неужели он меня так сильно зацепил?

Сильно.

Да и вообще, разве я тихая скромная девочка? Да я всю жизнь совершаю какие-то сумасбродные поступки и спешу любить, чувствовать, пробовать, делать что-то. Почему я не могу быть в этот праздничный вечер с тем, с кем действительно хочу?

Оказывается, что нам ехать всего двадцать минут, фигня по столичным меркам. В одиннадцать вечера я уже захожу в подъезд современной красивой высотки, поднимаюсь в лифте и выхожу на чистую ухоженную лестничную клетку. Понимаю, что не запомнила номер квартиры, но тут открывается одна из дверей на этаже, и я вижу Сашу…

Встречает. Боже, я соскучилась. Соскучилась по человеку, которого почти не знаю, провела с ним лишь пару дней и один раз поцеловалась.

— Приехала все-таки. Я не был уверен до конца.

— Раз позвал, терпи теперь.

— Заходи, — он пропускает меня в коридор, закрывает свой дом на пару замков и помогает мне раздеться.

— Ты в джинсах и футболке, а я в нарядном платье, — возмущаюсь, внимательно его разглядывая.

— И что не так? Классное платье. Если хочешь, можешь снять. Или подожди, чуть позже я сам справлюсь.

Он говорит это ровным и даже немного безразличным тоном, пока вешает мой пуховик в шкаф. А я так и врастаю в пол от этих прямых намеков. Не могу даже с места сдвинуться.

— Ты…

Но договорить мне не дает новый участник этого нереального вечера — Иван Александрович собственной персоной.

В смешной пижаме с новогодними оленями. И как же он на отца похож! Просто маленькая копия. Тот же взгляд, те же черты лица, такой же деловой и серьезный на вид.

— Пап, а это кто? — моментально раздается в прихожей.

— Сын, все же понятно, — Саша присаживается на корточки рядом с ним, обнимает его за плечи, и в таком положении они оба теперь смотрят на меня. — К тебе приходил Дед Мороз? Приходил. А это снегурочка для папы. Мне ведь тоже надо, правда?

Да чтоб тебя, Саша! Надо ему тоже!

— О, классная, — Ваня освобождается из отцовских объятий и подлетает ко мне, принимаясь без всякого стеснения трогать мои ноги. Точнее, его интересуют рисунки на колготках. Ну вот надо же было их надеть!

И Саша тоже смотрит на мои ноги, но, разумеется, совсем другим взглядом.

— Снегурочка, — повторяет за отцом мелкий.

— Тебе пора спать, Вань, — папа явно сейчас не к месту это говорит.

— Но я хочу снегурочку!

— Ну вообще эту снегурочку хочу я, — куда-то в сторону и очень тихо говорит Саша, но я слышу и еще больше краснею, хотя и так уже стою с помидорными щеками. — Ты утром познакомишься со снегурочкой, хорошо?

— Не хочу спать! Хочу тик-так.

Очевидно, так Ваня изображает бой курантов в полночь. Уперев руки в боки, он принимает весьма воинственную позу, но папу, судя по всему, этим не прошибешь.

— Так, не начинай концерты, мы же договаривались? Договаривались. Ложишься спать, а утром мы будем открывать с тобой остальные подарки. Правда?

— Да, — слово «подарки» явно хорошо действует на малыша.

—