Всякий раз, когда огромное дерево падало на землю в результате совместных усилий отца и сына, я видела, как суровый, немногословный Джаспер обнимал мальчика за плечи, а Эли отвечал ему довольной улыбкой. Именно тогда я поняла, хотя не сумела бы выразить это словами, что Эли так же обожает своего отца, как я обожаю Сван. Мне так хотелось заслужить от нее хотя бы улыбку! Я знала, что она любит меня, но мне не хватало выражений этой любви.

Энни Гвен, мать Эли, то и дело тоже выходила на улицу – приносила мужчинам горячий чай и следила за костром, в котором горели обрубленные ветки. Белл, укутанная в одеяло, с дешевым синтетическим шарфиком на голове, сидела у костра и ворошила угли палкой. По вечерам Энни Гвен готовила хот-доги, и тогда вся семья усаживалась у костра и поджаривала нехитрую снедь на огне. Белл сворачивалась калачиком на коленях у матери, а Эли сидел рядом. Иногда Энни Гвен пела старинные песни, и Джаспер молча слушал ее, дымя сигаретой. Острый, смолистый запах от их костра долетал до меня, я вдыхала его, и меня особенно сильно мучило одиночество.

Это был запах семьи, где царила любовь…

* * *

Потом пришла весна. Как-то раз в марте Эли облачился в старенькие джинсы, в камуфляжную военную рубашку и углубился в лес. Он специально выжидал, чтобы распустились листья на деревьях и спрятали его. Розовый мраморный особняк Хардигри он увидел издалека и поразился его размерам. Потом Эли ползком пробирался сквозь заросли лавров, пока не добился идеального обзора. У него перехватило горло. Вокруг его лица тут же закружились первые весенние москиты, а он смотрел на открывшуюся перед ним красоту.

Особняк венчал гребень горы, словно розовый дворец в стране вечной молодости Шангри-Ла, которую он видел на картинке в одной из своих книг. Мраморные балконы и сияющие стекла окон сверкали на солнце. Огромные ивы и кизиловые деревья окружали Дом; лужайка перед ним казалась такой же зеленой и гладкой, как сукно на бильярдном столе. Позади дома были и удивительные клумбы с цветами, и мраморная беседка, и бассейн! Личный плавательный бассейн! Все это располагалось на гигантской мраморной террасе высотой по меньшей мере футов в тридцать. Мраморные ступени вели с нее вниз и оканчивались в уютном дворике на опушке леса.

Этот дворик почему-то поразил Эли больше всего. Его испещренные солнечными пятнами мраморные плиты окружали большой пруд с изящным мраморным фонтаном в форме пагоды. Вода мягко струилась с крыши стилизованного восточного храма, у бортика плавали белоснежные водяные лилии. Эли рассмотрел даже бело-золотую рыбку размером с крупную форель. Вид был потрясающий – даже для такого заядлого чтеца, каким был Эли, знающий множество историй об экзотических странах и удивительных местах. У Дарл есть свой пруд с золотой рыбкой гигантских размеров и фонтан в виде пагоды! Она живет, как дочь японского самурая!

Эли снова перевел взгляд к верхней террасе, и от восхищения у него пробежал мороз по коже. Между белоснежными кустами бульдонежа расположилась дюжина крупных мраморных лебедей. Они застыли во всей красе и смотрели прямо на Эли. Рассерженные мраморные птицы словно бросали ему вызов и спрашивали, осмелится ли он посягнуть на охраняемые ими стены. Они были стражами.

У бабушки Дарл были собственные мраморные птицы!

Эли заставил себя ответить им таким же вызывающим взглядом, но на самом деле он был рассержен и напуган. Ему хотелось вскочить на ноги и бежать отсюда как можно дальше. Внезапно открылась высокая стеклянная дверь солярия, и сердце Эли на мгновение перестало биться. На террасу вышла бабушка Дарл. Она появилась из огромного розового особняка, как будто догадалась, что кто-то нарушил границы ее владений.

Эли распластался среди зеленых веток рододендронов.

– Господь всемогущий! – прошептал он.

Сван Хардигри выглядела как кинозвезда в черном купальном костюме, черных солнечных очках и длинном прозрачном черном одеянии, заменявшем ей халат. Она прошла вдоль бассейна и остановилась на краю террасы, отводя рукой темные пряди с лица и вглядываясь в лес. Волосы на затылке Эли встали дыбом. Он не мог пошевелиться, хотя могущественная Сван Хардигри направлялась в его сторону.

Она спустилась по мраморным ступеням и остановилась во дворике с фонтаном. Эли видел, как Сван опустилась на колени у пруда и погрузила пальцы в темную воду. Спустя секунду она уже стояла на ногах, держа в руках несчастную рыбку, и смотрела на нее так, словно собиралась съесть живьем или подбросить в воздух просто так, ради смеха.

Рыба отчаянно билась, но лишь когда она начала сдаваться, Сван отпустила ее в пруд. Облегчено плеснув хвостом, рыба ушла в глубину, а Сван сполоснула руки, отряхнула с них воду, встала и пошла вверх по лестнице. Подойдя к бассейну, сбросила халат и нырнула в голубую прозрачную воду. Миссис Хардигри была здесь царицей. Она могла играть роль господа бога.

Эли облегченно вздохнул. Теперь он видел Сван Хардигри в ее доспехах.

– Встаньте, мистер Уэйд!

Учительница пятого класса миссис Дэйн свирепо смотрела на Эли сквозь квадратные очки в янтарной оправе. Она держала в руке листы с его контрольной работой, словно собиралась отхлестать его ими. С виду она вполне подходила на роль убийцы – маленькая, сильная, толстая, с лицом, похожим на мордочку мопса. Миссис Дейн носила белокурый парик, из-под которого частенько выбивались темные волосы. Казалось, что она всегда пребывает на грани нервного срыва.

У Эли мурашки побежали по коже. Он медленно, словно сироп из бутылки, выполз из-за своей парты. Эли терпеть не мог отвечать у доски: он стеснялся своих коротковатых мешковатых штанов и фланелевой рубашки, полученной от Армии спасения. Одноклассники приглушенно захихикали. Эли поправил очки и в полном отчаянии посмотрел на миссис Дейн.

– Мистер Уэйд, – ровным голосом начала она, – вы написали эту контрольную работу за пять минут. Остальным ученикам потребовался целый час. – Она хлопнула листами по столу. – Вы списывали!

– Нет, мэм, – просто ответил Эли. – Я не списывал, мэм.

Миссис Дэйн потрясла листами:

– Тогда объясните, как вам это удалось.

– Мне просто… не пришлось долго думать. Цифры сами выскакивают.

– Как блохи, – прошептал один из мальчишек. – Наш Уэйд – блошиная голова!

В классе засмеялись, но миссис Дэйн шлепнула ладонью по столу, и шум разом стих. У Эли вспыхнули щеки.

– Идите к доске! – приказала учительница.

У мальчика задрожали колени. Он медленно прошел между партами, повернулся лицом к классу и встал, словно солдат на часах. Миссис Дэйн нацарапала что-то в блокноте и обратилась к Эли:

– Умножьте двести семьдесят на двести пятьдесят.

Эли взял кусок мела и записал цифры.

– Получается шестьдесят семь тысяч пятьсот, – ответил он.

– Не шутите со мной, сэр!