Они помогут вам эвакуироваться.

— Не стоит! О нас не беспокойся. Он нас не обнаружит, и ему до нас не дотянуться, и если что — мы сумеем постоять за себя.

— Если вдруг почувствуете его присутствие рядом, дайте знать…

— Ты не ответил! — голос отца стал чуть строже. — Что здесь происходит?

Я посмотрел ему в глаза и выпалил на одном дыхании:

— С тем кораблем с орбиты Нариха мы притащили в свой дом смерть. Безжалостный ненасытный убийца, пожирающий плоть. Уже пропали один десантник и зотэрианка. Его не видят искины и Атами, он проходит сквозь стены как нож сквозь масло. Когда захочет, он может быть абсолютно невидимым…

Ровный голос Гитара заставил меня прерваться.

— Все люди и Зоты вне пределов крепости. Мы в Каттриуме — охраняем Хогов. Включена полная маскировка.

— Отец, уходи пока не поздно! Вон там, — я указал на глухую стену, — еще есть несколько свободных капсул. Уходи!

— Почему ты не ушел со всеми?

— Мор сказал, что у меня есть шанс…

— А у него?

— А у…

Я не успел ответить, как по мыслесвязи меня окликнул наставник. Его голос прозвучал в голове непривычно тихо и напряжённо: «Зорг, он здесь… я чувствую его. Атами на него не реагируют. Он знает, что мы здесь, но под нашим покровом не видит нас… Зорг, он жутко голоден… и зол. Я ощущаю волны ненависти ко всему окружающему».

— Где вы?

— Роща Ситах.

Я запросил искин, и в рубке тут же засветилась одна из стен, передавая нам изображение из Каттриума.

Прекрасно видны плотно растущие деревья и кустарник. Вокруг ни души. Тишина. Хоги совсем незаметны, но они где-то там растворились в листве, слившись с деревьями. Атами тоже невидимы и находятся невдалеке от Хогов, пытаясь обеспечить им охрану. Я представляю, как они сейчас накрутили все свои чувства на максимум в тщетных попытках обнаружить нарушителя, но…

— Он боится деревьев. Я чувствую это! Он находится на границе рощи, и не решается войти. Деревья его пугают, они даже на расстоянии ему приносят ужасную боль… он уходит, я больше не чувствую его… всё…

Слушая Мора, я под удивленным взглядом отца стал лихорадочно стаскивать с себя Игму. Надо встретить врага во всеоружии, то есть совсем без оружия. Рука, облачённая в перчатку комбинезона, не принесет ему большого вреда…

— Он точно ушел?

— Я больше не ощущаю его присутствия в Каттриуме.

— Оставайтесь на месте…

— Коля, ты слышишь меня? — отец с недоумением смотрел на мои приготовления. — У тебя есть план? Как ты…

— Тихо!..

Я поднял руку, прислушиваясь. Мне показалось, вроде что-то прошуршало у дальней стены. В следующее мгновение за спиной отца из пустоты проявились очертания невысокого существа с непропорционально длинными руками и красными, налитыми кровью глазами. В нос тут же шибанул мускусный запах…

Это произошло в какие-то доли секунды. Я только стал набирать в легкие воздуха, чтобы предупредить отца, как тот и сам что-то почувствовав, начал поворачиваться на шорох. Но в ту же секунду существо стремительно сократило дистанцию и высоко подпрыгнув, схватило отца за затылок.

Я как в замедленной съемке вижу, как острый коготь сурамийца прорывает кожу, и его большой палец с хрустом погружается в отцовскую шею. Глаза отца закатываются, его ноги подгибаются, и он безвольно повисает на вытянутой руке существа. Еще миг и он оторвет ему голову.

— Нет!

С этим криком я бросаюсь к ним и хватаю убийцу за руку, удерживающую отца. Краем сознания отмечаю стальную прочность мышц сурамийца, и у меня само собой вырывается:

— Похука табаро! — и я тут же через долю секунды кричу: — Зуко сита!

Его руку в районе кисти срезает как бритвой. Издав тонкий удивленный писк, он смотрит на свое искалеченное предплечье и бросает полный ненависти взгляд на меня.

Заверещав что-то непонятное, он отмахнулся от меня, как от надоедливого комара и, прижав обрубок к груди, метнулся к стене. От его, казалось бы, совсем несерьезного удара я отлетел к противоположной стене рубки, но тут же быстро вскочил на ноги и подбежал к отцу.

В помещении никого, только я и тихо постанывающий отец.

Жив!

Я кинулся к нему, заметив краем глаза, что черный кровавый след тянется к одной из стен.

Отец без сознания. Я схватился за обрубок кисти пришельца и осторожно вытащил из кровоточащий раны палец с клиновидным острым и прочным, как металл, когтем.

Кровь упругими толчками бьет из шейной артерии, заливая всё вокруг. Она не сворачивается! Почему? Нет времени с этим разбираться. Прикладываю к его шее аптечку и подхватываю отца на руки. Надо срочно положить его в реаниматор. Надо успеть. Чувствую, как с каждым ударом сердца жизнь покидает его.

Искин показывает мне, что ближайший реаниматор совсем рядом. Вот в этом помещении.

Скорее!

Прошу его подготовить капсулу для отца. Врываюсь в помещение, крышка реаниматора уже поднята в ожидании пациента. Осторожно укладываю туда отца и выставляю на пульте управления протокол экстренного режима. Крышка пошла вниз, а я уже выбегаю из помещения и несусь в направлении боевой рубки.

Вот он след!

Кровавые капли указывают мне путь. Они ведут к жилой секции клана Кинхов. Вспоминается устроенное мне недавно старцами и Фросей видение, и теперь я точно знаю, где его логово.

Даже не удивляюсь тому, что след теряется возле транспортной шахты.

Вот он этот поворот!

В отличие от моего видения, здесь совсем нет трупов и обглоданных костей, но уже есть какие-то странные надписи на стенах, нанесенные кровью. Красной, человеческой кровью.

Впереди я слышу стоны и невнятное бормотание. В носу всё щиплет от въедливого мускусного запаха. Снимаю с шеи свистульку и, стараясь особо не шуметь, дую в нее. Вокруг тут же пропадают краски и звуки. Заглядываю за угол.

Вот он!

Сидит на корточках, баюкая искалеченную руку. Ему дико больно, и он напуган. Наверное, впервые в жизни. Подкрадываюсь сзади. Он меня не слышит и не ощущает. Либо это работа свистульки, либо боль заглушает все его рецепторы.

Подношу руку к его затылку и тихо шепчу:

— Похука табаро.

Сурамиец услышав мой шепот, резко разворачивается и пытается вскочить на ноги, но я быстро хватаю его за шею и, уже не скрываясь, кричу:

— Имиро кафа!

Его тело дернулось в моей руке, и тут же меня всего обдало едкой кровью, осколками костей и мозгами. Обезглавленное тело сурамийца, так и не успев вскочить на ноги, рухнуло сломанной куклой мне под ноги.

Всё!

Я брезгливо встряхнул окровавленными руками и осмотрелся. Всюду кровавые надписи на стенах.