Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Хотелось бы.
– Пошли!
Мы отошли за угол, там ждали пацаны постарше. Увидев меня, они всполошились.
– Ты кого привел, шкет!?
Я поднял руки.
– Спокойно, я Дубровский.
Пацаны настороженно смотрели на меня, готовые в любой момент бежать.
– И пока все что мне нужно, это кефира купить. Возможно, и хлеба.
– Десятка за лист!
– Парень, а ты не обнаглел? Три рубля даю. За хлеб и за молоко
Я достал трешницу28. Пацан посмотрел на меня, решил не связываться.
– Ладно, давай!
Я расстался с тремя рублями, получив взамен талоны. Это было по-божески – по московским меркам
– Пацаны, а зачем тут талоны? Вроде, все есть на прилавках.
– А это чтоб кацапы, такие, как ты, все не сожрали!
Высказав всё это, пацаны все-таки дали стрекача.
…
Украинцев я пока объел ровно на белый батон и две бутылки кефира – но еще не вечер. Положив все это в авоську, я приобрел довольно неформальный вид. И с этим, немного утолив голод, продолжил прогулку по Киеву…
Да… а неплохо тут живут, однако. По крайней мере, по продуктам уж точно.
Навстречу попался Москвич 2140. На лобовом стекле – тоже сине-желтая наклейка. И вон, на балконе. Похоже, их немало в городе.
Долго ли, коротко ли – вышел на Комсомольскую площадь. Это своеобразный центр Киева, в эту площадь – как реки в море, впадают сразу несколько рек, здесь начинается знаменитый Крещатик. Бросилось в глаза какое-то столпотворение и милицейский бобик. Я подошел посмотреть. Какие-то палатки, штук пять, около них – какие-то люди лежат на одеялах, самодельные лозунги – «Мы голодуемо!» Милиционеры ничему не препятствуют и стараются не смотреть в ту сторону – голодующие и окружающие их люди тоже не замечают милиционеров, все живут своей содержательной жизнью. Бросился в глаза еще один лозунг – «Геть КПРС!»
Ну, это мы еще по Москве проходили. Долой КПСС – как без этого.
Ничего особенного не происходило – милиционеры стояли, голодующие голодовали, оппозиционеры тусили около голодующих. Я начал подниматься вверх, по узкой Институтской улице. Бросился в глаза таксофон29 на стене, питался он, как оказывается монетами, все еще монетами. Это хорошо.
Бросил несколько монет, набрал номер.
– Алло.
– Дмитрий Александрович?
– Да, кто это?
– Вам привет из Варшавы.
– Из Варшавы?
– Да, из Варшавы.
Молчание.
– Ваш дядя из Варшавы сказал, что я смогу к вам обратиться.
Снова молчание.
– Дмитрий Александрович?
– Станция метро Комсомольская. Оттуда позвоните…
Ясно. Интересно, с чего это народ тут такой… зашуганный. И одновременно – наглый. Вот правильно сказано – советской власти нет.
Я повесил трубку и пошел в метро. В Киеве, кстати, очень интересное метро – некоторые выходы станций встроены в дома, причем иногда они на разные улицы выходят. Не везде такое увидишь…
…
Станция метро «Комсомольская» – это первая станция метро, которая появилась на левом берегу Днепра. Для того, чтобы провести ее – построили огромный метромост, ставший символом Киева. На пути на левый берег – мост опирался на остров и там тоже была остановка – Гидропарк. Народа там выходило немало…
«Комсомольская» – станция крупная, это настоящая транспортная развязка. Здесь и метро, и трамвай и автобусы. Бросилось в глаза, что вместо привычных по Москве «Икарусов» в центре и Лиазов-скотовозов на окраинах – тут немало ЛАЗов. Видимо, поддерживают местных, ЛАЗ – это на Западной Украине, насколько я знаю. Звонил я долго, никто не ответил.
Только тут до меня дошел смысл трюка – кто-то уже следит за мной. Как раз потому, что я подошел к телефону и звонил.
Появилась такая здоровая спортивная злость. Ладно…
Сбежал вниз. Тут построена очень хитрая, транспортно-пешеходная развязка, хвост можно здорово помотать. И хотя этот город для меня чужой, я мало что знаю про него – мне ведь не срываться с хвоста надо, а выявить его. Это проще.
Но все получилось намного проще, чем я предполагал.
– Закурить есть?
О, господи… что бы шпана без этого вопроса делала.
– А кто спрашивает? – с наездом ответил я. Моментально просчитал – прикид братковский, морда лица незнакомая, вот и пристали. Вон – рынок, а это – шпана, его держащая. Вляпался.
– Ва… москалик…
…
– Далеко забрался.
– Тебя не спросил.
– Хамит… – констатировал долговязый, а в следующую секунду удивленно хрюкнул, падая на колени.
– Ах ты, с…
Удар пришелся в пустоту – я проскочил в пробитый проход, бросился бежать по ступенькам. Один из бандитов, самый лихой – перескочил через пролет, но ударить меня не успел. Я толкнул его, и он не удержался, закувыркался, ударившись головой о ступени.
Со спины заорали.
Я перебежал дорогу прямо перед трамваем. Ломанулся на проезжую часть.
– Стой, с…а!
Я увернулся от машины, оглянулся – за мной бежал только один. Остальные – бежали к машине.
Так, значит…
Я немного сбавил темп – а потом развернулся на сто восемьдесят и ринулся навстречу бандиту. Тот перестроиться и встретить меня не успел – я ударил с проносом, не может быть, чтобы пару ребер не сломал, может, и легкое проткнуто. Еще один клиент «Скорой»…
Почему я так жестко? А я их ненавижу. Мразь бандитская, лимита, чушки – почувствовали слабость, и вылезли из своих подвалов. Работать не хотят – а вот жить хотят красиво и за чужой счет. В армию тоже не идут. Так что – на инвалидность их самое то. Их ломать надо, пока они по-настоящему не обнаглели.
Побежал дальше. За мной никто уже не гнался, я побежал в жилые кварталы.
…
Больше там оставаться было нельзя, контакт был сорван, и меня теперь могли искать по всему левому берегу. Я вывернул куртку – она у меня была двухсторонняя, с другой стороны черная болонь. Уходил неожиданно – сел на речной трамвайчик, потом – пересел на другой. Так и ушел.
Самое удивительное, что хлеб и кефир остались при мне. С ними я и притопал под вечер в гостиницу МВД, внеся разнообразие в скромное меню тамошней столовки. Это раньше, говорят, балык не балык – а теперь и кефир за роскошь считается. Дожились.
Все всё сделали, один я обломался. Бобров с Серегой забрали дело, Дамир – самый хозяйственный из нас – отметил командировочные, заселился, забил номера, и даже ужин организовал. Дело было при нас, но обсуждать его в помещении – дураков нема. Не знаю, как у киевских коллег с