– Ее мужа убили прямо на свадьбе, – продолжила она. – А она пришла и отомстила за него. Несмотря на все предрассудки. Она сделала это.

– Да, – подтвердил Егор. – Но сначала она нашла мастера, который ее всему научил.

– Да, ладно! – возмутилась Алена. – Каждый из них находил крутого мастера, который давал ускоренные уроки кунг-фу. И Джеки Чан, и Ван Дамм и карате-пацан.

Пацаны закивали.

Егор хитро улыбнулся:

– Но не Брюс. Брюс в начале фильмов всегда уже мастер.

Пацаны снова закивали, и это ее вконец разозлило.

– Брюсу приходилось стирать белье? Убирать квартиру? Каждый день хорошо выглядеть? И при этом побеждать в драках? Да она бы побила этого вашего Брюса как нефиг делать.

Алена добавила бы еще злобных одноклассников и училок, но не была уверена, что Синтия училась в такой же ужасной школе, как она. И потом, это было уже слишком.

Алена еще раз подумала о том, как важен в этой жизни статус. А раз ты назвался панком, то нефиг портить себе имидж всякими объяснениями.

– И вообще, я так сказала, – закончила она и включила Агату Кристи на полную катушку.

Глава шестая

Суббота, 7 мая, 1994

Разбудил Рената звук телевизора в соседней комнате. Там казачий хор пел песни. Ренат посмотрел на часы, было уже 10 утра.

Он вспомнил программу передач на сегодня. Она обещала интересные выходные. Тут были и «Мыши-рокеры с Марса» и «Эхо-взвод» и «Пираты черной воды», а вечером должны были показать фильм по Хи-мэну с Дольфом Лундгреном в главной роли. Ренату ужасно не хотелось пропускать все это. Особенно Хи-мэна. Но долг требовал бросить все и выполнить обещание.

Если бы прошлым утром кто-то сказал Ренату, что тот увидит монстров, он бы ни за что не поверил. И уж тем более не поверил, если бы ему сказали, что он станет помогать Крапиве выпутаться из неприятностей.

Ренат обязался достать пленку со светочувствительностью аж 800. Такая пленка стоила уйму денег. И видел он ее в жизни всего пару раз.

Он легко выклянчил у отца деньги, сославшись на то, что его «потребности как фотографа растут», и ему «нужно учиться на более качественных материалах». Отец похвалил Рената и дал сколько надо.

Ренат начал поиски с «Детского мира».

Еще год назад этот магазин полностью соответствовал своему названию. Но теперь в нем из детского оставались только игровые автоматы и прилавок с очень дорогими картриджами для «Денди», «Сеги» и некой «Супернинтенды». В основном тут продавали одежду и электронику.

«Детский мир» разросся. Снаружи к нему лепились пластиковые пристройки с товарами подешевле и книгами.

«Делай со мной что хочешь» – было написано на одной книге. На обложке с нарушением базовых принципов анатомии была нарисована женщина. Ренат завис над книгой на добрых полминуты. Он готов был что-то сделать, но в свои двенадцать не очень понимал, что именно.

Вокруг толпились люди. Колонки Эс-90 оглашали окрестности Эйс-оф-Бейсом.

Коктейль из запахов духов, пластика и пота оглушал не меньше, чем звуки.

Это было идеальное место для Дениса, но Ренат предпочитал проводить время дома или в библиотеке, то есть там, где потише.

Рената немного угнетало, что он соврал отцу, самому хорошему и честному человеку на свете. В их семье не было принято врать. Еще Рената удивило, как легко он смог это сделать, как быстро придумал доводы, как убедительно их преподнес.

***

А Дениса с самого утра преследовал Иисус.

Иисуса вообще было очень много в последнее время. Стоило включить телевизор, и там немедленно появлялся кто-то, кто говорил про Иисуса.

Официально Иисус был добрым, кем-то вроде Супермена или даже Ленина. Он спасал людей, дарил детишкам конфеты, сидел с ними на лавочке и говорил о справедливости.

Но если ты грешник, то когда умрешь, будешь вариться в котле с маслом целую вечность. И это пугало Дениса до чертиков.

Однажды Денис обжегся всего одной каплей масла, и у него тут же появился волдырь.

А тут тебя всем телом опускают в масло. Да еще и навсегда. И только потому, что ты где-то в жизни кого-то обманул и не успел покаяться.

Денису было в чем каяться.

Кто-нибудь приносил в школу крутой пенал со встроенной лупой и градусником. Или машину на пульте управления без провода. Или модных в этом сезоне пластиковых роботов-животных. И все это покупали им родители.

Денису никогда ничего не покупали. Папа у него был электриком в компании, которая зарабатывала много, а платила копейки. Он боялся потерять эту работу, потому что на зарплату жены не прожить.

А все потому, что мама работала в его школе уборщицей и тоже не хотела рисковать. Получался такой замкнутый круг, где каждый из взрослых боялся сделать шаг вперед. И только Денис в меру своих сил пытался вырваться из этого круга.

Однажды мамина сестра приехала к ним погостить. Она посмотрела на их черно-белый телевизор, на старую стенку из ДСП, на стремные обои и сказала: «Ну это же стыдно, нашла бы другую работу или пошла бы в другую школу. Мальчик же там каждый день тебя видит, ему наверно так стыдно за тебя перед одноклассниками».

Только Денису никогда не было стыдно за маму. Мама честно зарабатывала на жизнь.

А он, Денис, был жуликом. И за себя ему не было стыдно (до появления в его жизни Иисуса). Потому что «хочешь жить – умей вертеться».

Денис покупал наклейки с Ван Даммом, клеил их на куски толстого ватмана и продавал в качестве картонок, потому что картонки всегда стоили дороже. В кладовке у Дениса был самодельный фотоувеличитель, на котором он печатал все того же Ван Дамма (почему-то именно он продавался лучше всего). Денис делал большие фото на бумаге «Березка» и «толкал» в школе по четыреста рублей.

Шестьсот рублей стоили фотографии большого формата в «Филателии» – магазине, где раньше продавали марки, а теперь все, кроме марок.

– Вокалист группы Эй-си-ди-си Ангус Янг писал ужасные, дьявольские песни, – говорил у входа в «Филателию» высокий парень с добрыми слезящимися глазами. – Но однажды он чуть не погиб в катастрофе и испытал клиническую смерть. Он воспарил над собственным телом, увидел себя со стороны и вдруг понял, что все потерял, – парень сделал паузу, – …но нашел Иисуса.

Парень выглядел нездешним, на нем была модная оранжевая куртка с широкими плечиками, яркие, но не теплые сапоги, мокрые от растаявшего снега. В такой обуви можно и замерзнуть.