У Лираэль хватило времени только на то, чтобы представить себе этот финал.

Они слишком быстро потерпели неудачу.

А от них столь многое зависело.

Игра была проиграна.

Но вдруг Невоспитанная Собака крикнула:

— Летим! — и громко залаяла.

Лай не сочетался со Свободной магией. Не открывая глаз, не думая о последствиях, Лираэль встрепенулась и вдруг поняла, что она бежит, бежит очертя голову, бежит так, как не бегала никогда в жизни. Она бежала, не думая ни о чем, в неизвестность, прочь от колодца и Дома, ноги ее сами находили путь, сами поворачивали, хотя свет остался позади, но Лираэль вообще не знала, открыты или закрыты у нее глаза.

Лираэль бежала через пещеры и мимо ниш в стенах, не понимая, бежит ли за ней Сэм, преследуют ли их. Она не боялась, она просто была поглощена собой, будто запертая в собственном теле. Казалось, она стала какой-то машиной, которая мчится вперед, не испытывая никаких чувств, двигаясь в направлении, которого не выбирала.

И вдруг Лираэль остановилась, так же внезапно, как и начала свой бег. Дрожа, пытаясь втянуть воздух в пересохшее горло, она упала на пол. Мышцы пронзала боль. Свернулась клубочком, массируя тело, стараясь унять эту боль.

Рядом с ней кто-то шевелился, и, когда сознание вернулось к Лираэль, она поняла, что это Сэм. Откуда-то издалека пробивался рассеянный свет.

Лираэль нерешительно коснулась перевязи с колокольчиками, те были спокойны. Рука потянулась к рукояти Неймы, и Лираэль вздохнула с облегчением, почувствовав, что зеленый камень плотно сидит в оправе, а серебряная полосочка не что иное, как серебряная витая скань — украшение рукоятки.

Сэм со стоном поднялся, опираясь о стену левой рукой, а правой отводя в сторону трубочки. Лираэль увидела, как на его пальцах расцвел свет Хартии.

— Оно ушло, — сказал он, снова сползая по стене вниз, чтобы сесть напротив Лираэль. Юноша казался спокойным, но явно был в шоке. Лираэль поняла, что и она тоже в шоке, потому что не может сдвинуться с места, не может даже пошевелиться.

— Да, — сказала она. — Хартия.

— Не знаю, где мы оказались, — продолжал Сэм, — но Хартии там не было. Кто же это был?

Лираэль потрясла головой, чтобы прояснить мысли и понять, способна ли она ответить на вопрос. Ей хотелось сосредоточиться.

— Нам лучше… лучше вернуться назад. — Лираэль представляла, как Собака стоит лицом к лицу с Моггетом и той ужасной женщиной в полной темноте и в одиночестве. — Я не могу оставить Собаку.

— А что ты скажешь о ней? — Лираэль понимала, что он имеет в виду. — И о Моггете?

— Вам не нужно возвращаться назад, — донесся голос из тьмы тоннеля. Лираэль и Сэм мгновенно вскочили, откуда-то появились силы. Они выхватили из ножен мечи, и Лираэль положила руку на Саранет, хотя совсем не знала, что делать с колокольчиком. Ни одна из премудростей «Книги Мертвых» или «Книги Памяти и Забвения» не приходила ей в голову.

— Это я, — сказал голос, и на свет медленно вышла Собака с поджатым хвостом и низко склоненной головой. Кроме этой непривычной для нее позы, она выглядела совершенно нормально. Глубокий сильный свет знаков Хартии снова горел вокруг ее шеи.

Ни минуты не колеблясь, Лираэль толкнула Собаку на землю и сама упала на нее, зарывшись лицом в густую шерсть. Собака без обычного рвения лизнула ухо Лираэль.

Сэм попятился, не выпуская из рук меч.

— Где Моггет? — спросил он.

— Она пожелала с ним побеседовать, — ответила Собака, припадая к ногам Лираэль. — Я ошиблась. Я подвергла вас ужасной опасности, госпожа.

— Не понимаю, — прошептала Лираэль. Она вдруг почувствовала невероятную усталость. — Что случилось? Хартия… Хартии, казалось, внезапно… не стало.

— Это из-за ее появления, — объяснила Собака. — Такова ее судьба, она не всегда ведает, что творит. Хартия — это то, чего она не понимает. Однако она не схватила вас, хотя легко могла бы сжать вас в своих объятьях. Не знаю, что это значит. Мне казалось, что она потеряла интерес к миру Живых, поэтому нам удастся пройти тоннель без неприятностей. Но, когда взбаламучиваются древние силы, многое выходит наружу. Я должна была об этом подумать. Простите меня.

Лираэль никогда не видела Собаку такой униженной, и это огорчило ее больше, чем все, что случилось. Она почесала Собаку за ушами, стараясь сделать ей хоть что-то приятное. Но пальцы ее подрагивали, и она чувствовала, что в любой момент готова расплакаться. Чтобы никто не заметил ее слез, стала глубоко дышать.

— Но… что же произошло с Моггетом? — спросил Сэм, голос его чуть дрожал. — Он освобожден! Он попытается убить Аборсен… Маму… или Лираэль! У нас нет кольца, чтобы снова заточить его!

— Могтет давно боялся ее, — неуверенно проговорила Собака. — Не думаю, что стоит теперь расстраиваться из-за Моггета.

Лираэль чуть не задохнулась. Как это? Разве возможно, чтобы Моггет не вернулся?

— Что? — спросил Сэм. — Но он… Ну, не знаю, он — могучий… дух Свободной магии!..

— Кто такая она? — спросила Лираэль. Ее слова сейчас звучали отрывисто и резко. Лираэль держала Невоспитанную Собаку за лапу и глядела ей прямо в глаза.

— Вам нет смысла расспрашивать, потому что вы все равно ничего не поймете, — ответила Собака, В ее голосе прозвучала такая усталость! — Она больше в действительности и не существует, кроме того, что сейчас, и потом, и здесь, и там, слегка и понемножку. Если бы мы не пошли этим путем, ее бы не было, а теперь, когда мы прошли, ее не будет.

— Нет, расскажи! Объясни!

— Вы знаете, какова она, хотя бы на этом уровне, — ответила Собака и уткнулась носом в перевязь с колокольчиками, оставив влажный след на коже мешочка с седьмым колокольчиком. По ее носу скатилась слеза и упала на руку Лираэль.

— Астарель? — прошептал, не веря сам себе, Сэм. Самый пугающий колокольчик из всех. Тот, который он никогда даже не трогал, когда колокольчики хранились у него. — Печальный?

Лираэль отпустила Собаку, и та, глубоко вздохнув, уткнулась в колени хозяйки.

Лираэль снова почесала у Собаки за ушами. Она не смогла удержаться от вопроса, который уже задавала:

— Что же тогда представляешь собой ты сама? Почему Астарель отпустила тебя?

Собака посмотрела на нее и ответила:

— Я просто Невоспитанная Собака. Истинный слуга Хартии и твой друг. Твой друг навсегда.

И тут Лираэль заплакала, но, смахнув слезы, подняла Собаку за ошейник и встала. Сэм поднял Нейму и молча протянул меч девушке.

Едва лишь Лираэль коснулась меча, по рукоятке заструились знаки Хартии, но надпись была неясной.