выпустил силы огня и похитил все добытое нами оружие.

Тут чародея словно осенило, и он закричал в ярости:

– Больше некому! Это, конечно, напакостил он, зловредный Сунь У-кун, разбойник! То-то мне ночью все не спалось. Не иначе как он снова превратился в какого-нибудь гада и пробрался ко мне. Это он два раза укусил меня в руку. Так оно и есть. Видимо, хотел украсть у меня мой волшебный талисман, но, убедившись в том, что ему не снять его с моей руки, решил в отместку украсть оружие, которое я добыл в бою, выпустил огненного дракона и хотел сжечь меня. Эх ты, обезьяна! Зря хитришь. Тебе, видно, неизвестно, какой силой я обладаю! С этим волшебным обручем я не утону в самом глубоком море, не сгорю в самом громадном костре. О, попадись мне только в руки, я не успокоюсь, пока не сдеру с тебя шкуру.

Долго еще отводил душу разъяренный чародей и успокоился лишь тогда, когда прокричали петухи и стало светать.

Наследник небесного князя, получив обратно все шесть видов своего оружия, обратился к Сунь У-куну с такими словами:

– Великий Мудрец! Уже совсем рассвело, и больше мешкать нельзя. Надо воспользоваться тем, что чародей устал, и снова вступить с ним в бой. Мы с огненными воинами окажем тебе помощь. Может, на этот раз нам повезет и мы схватим его!

Сунь У-кун согласился:

– Что ж, вы совершенно правы. Если действовать сообща, схватить его будет сущей забавой.

Разминаясь, они пофехтовали, а затем направились гуськом прямо к пещере. Сунь У-кун встал у входа и громко крикнул:

– Эй ты, чудовище, выходи! Мне очень хочется побить тебя! Каменные ворота пещеры от сильного жара обуглились и раскрошились. Прислужники чародея подметали в воротах золу и пепел. Неожиданно увидев несметное количество небесных духов и праведников, прислужники перепугались, побросали свои метелки и веники, высыпали золу наземь и побежали в пещеру к своему господину:

– Сунь У-кун явился со множеством небесных духов, ругается и вызывает тебя на бой, – доложили они.

Услышав об этом, чародей сильно встревожился и заметался из стороны в сторону, скрежеща своими стальными зубами и вращая округлившимися глазами. Выставив вперед длинное копье и прихватив волшебный талисман, он вышел из пещеры навстречу Сунь У-куну и закричал на него свирепым голосом:

– Я тебе покажу, негодная обезьяна, разбойник! Какой силой ты обладаешь, что так презрительно относишься ко мне?

Сунь У-кун смеясь стал огрызаться:

– Злое чудище! Если ты хочешь знать, на что я способен, подойди поближе и выслушай меня:

Был наделен я с младенчества силой чудесной,

Слух о которой доныне гремит повсеместно.

Слава о ней по земле разнеслась и по тверди:

Мало мне было той славы земной и небесной —

Дух непокорный возжаждал достигнуть бессмертья.

Странствовал долго я, полный великого рвенья;

Долго искал я учителя, чьи наставленья

Мне бы открыли дорогу к вершинам познанья,

Мне бы явили от смертных сокрытую тайну

Жизни, что вечно течет, не страшась завершенья.

Час долгожданный настал, и проник я несмело

В ту дорогую смятенному сердцу обитель,

Где ожидал меня славный, достойный хранитель

Мудрости древней, дарующей жизнь без предела.

Он научил меня многим вещам сокровенным,

Мог я принять по желанью обличье любое;

Начал я знанья свои применять дерзновенно:

Вольно гуляя по всей необъятной вселенной,

Стал потрясать сумасбродно земные устои.

Я возомнил себя выше всех сущих законов.

Предков-воителей дух овладел непреклонно

Мною, и подвиг любой мне казался отрадой.

В бурных морях покорял я коварных драконов,

Походя тигров себе подчинял кровожадных.

Я укреплял свою волю в пещерах подводных,

В шуме ревущей стремнины ковал свою твердость,

В горные выси, к владениям духов свободных

Вечно влекла меня неутолимая гордость.

Высшим доверием был облечен я вначале:

Высшею милостью я удостоился званья

«Равного небу», и в честь величайших познаний,

Мной обретенных, Премудрым меня величали.

Также я звался прекрасным Царем обезьяньим.

К почестям был я приучен и почестей жаждал,

Снова и снова встречая везде поклоненье.

Но приключилося как-то со мною однажды,

Что неумышленно мне нанесли оскорбленье:

Мне одному позабыли послать приглашенье,

Дабы почтил я присутствием пир, что давала

В дивном саду своем вечно цветущем богиня,

Матерь царя Сиван-му. Сад над озером синим

Был расположен. Вода ключевая питала

Током своим его и до краев наполняла

Чашу крутых берегов животворною влагой.

В гневе своем преисполнившись злобной отваги,

Светлый источник похитил я дерзкой рукою,

Озеро вмиг превратив в каменистую сушу.

Горе, досада терзали мятежную душу!

Тайно, непрошеным гостем, проникнув в покои,

Где приготовили слуги достойной царицы

Разные блюда, я тотчас их пробовать начал.

Быстро хватая, глотая еду наудачу,

Съел я мозги драгоценные феникса-птицы,

Печень дракона и множество разных целебных

Яств перепробовал. Век свой продлил я сторицей,

Персиков дивных поев, что дарят долголетье.

В тайную тайных проникнул, напиток волшебный

Здесь отыскал и насытился им до предела.

Тот, кто вкушал его, на десять тысячелетий

Длил свою жизнь, достигая бессмертных удела.

Разных безделиц из ярких каменьев и злата,

Разных диковин бесценных похитил я много

В славной обители мудрых, в небесном чертоге.

Взял я иные себе, а иные запрятал.

Вскоре о буйстве моем, о неистовой силе

Стало известно Нефритовому властелину.

Войско небесное грозный собрал император,

Рати несметные в битву великую кинул.

Воинам дан был приказ, чтоб меня укротили.

Духов свирепых, что девять светил населяли,

Натиском бурным, своим я тотчас опрокинул,

Разом подмял под себя – не они победили:

Я одолел их, и вмиг пред ними склониться?

Всем полководцам земным уготовил я встречу,

Раны тяжелые им нанеся и увечья.

Горечь бессилья познав и печаль пораженья,

Все полководцы небесные с поля сраженья

Вспять повернули, меня не заставив смириться.

Тут император Нефритовый волей-неволей

Был принужден к Наполнителю рек обратиться.

Малый мудрец, наполнявший речные потоки,

Рать свою славную вывел на бранное поле:

Воинов в битве искусных и в сече жестоких.

Всей своей силой они меня не побороли!